«Я напишу еще одну строку…» Избранное - страница 22

Шрифт
Интервал
как одинокий пьяница над стаканом вина.
Так уже было однажды в детстве.
Помнишь? Деревянные заборы, костры…
Мы не заглядывали в будущее —
просто ели мороженое, пили горячий чай.

Памяти О.М

Желтый пар петербургской зимы…
И. Анненский
О, эта каменная желтая бравада!
Широких улиц темный разговор…
Из проруби времен, из третьей песни «Ада»
он выбрался – с трудом – на гибельный простор…
Над Петроградом медленные ночи,
и волосы Невы по каменным плечам
разбросаны…

В траве ржавеют изумруды…

В траве ржавеют изумруды,
и ласточки не вьют гнезда.
Над чернью мельничной запруды
зажглась вечерняя звезда.
Мигают пристальные свечи,
и уж совсем по-человечьи
гримасничают зеркала…
Всю ночь звонят колокола.
Печаль, печаль – в любом аккорде…
Ах, если бы зима сугробы намела,
как у Феллини в «Амаркорде».

Стихи с немецкого перевожу…

Стихи с немецкого перевожу,
скорее, просто время провожу;
над каждой буквой долго ворожу.
Коль друга нет – готов любить врага!
В Германии теперь лежат снега.
С утра – метель, а к вечеру – пурга.
Окно замерзшее, трагический узор,
а все-таки притягивает взор…
Мальчишки с санками бегут на косогор.
Им весело…
              Такие, брат, дела.
Так дерево, сгоревшее дотла,
теперь – всего лишь пепел, лишь зола,
и, право, в этом я не вижу зла.

Это – белая мгла, это – черная дрожь снегопада…

Это – белая мгла, это – черная дрожь снегопада,
это – злая зима, отчего же ты так весела?
Я тебя высекал, как огонь, говорила: «Не надо!»,
говорила: «Не трогай!»… Гортанью (опять эта мгла!..),
горсткой праха – губами клянусь: где бы ты ни очнулась,
где бы ни очутилась, о чем бы ни вспомнила вдруг,
я твой вечный должник, я твое одиночество улиц,
я такое встречал лишь в глазах сумасшедших старух.

Тихо бреду мимо старой ограды…

Тихо бреду мимо старой ограды,
боль так отрадно легка,
и, как награда, вдоль старого сада
тихо плывут облака.
Чуть покосилась резная калитка,
всюду покой, тишина…
И на губах замирает улыбка,
и колокольня видна.
Осень… Куда-то торопятся стаи,
следом и мне бы лететь —
только усталое сердце не знает:
жить? умереть?
Только усталому сердцу отрадно
тихо грустить в тишине.
Осень, скамейка, калитка, ограда
и облака в вышине…
Осень, калитка, чуть слышное пенье,
сердце в плену, как в бреду…
И, как молитва, как сон, как забвенье —
осень в забытом саду…

ИЗ СБОРНИКА «СТИХИ НИ О ЧЕМ»

«Каких-то звезд бессмысленный глагол…»
Следующая страница