Бум… Бум… Бум… десять пуль бросили вперед бойцов Салова, две простреленных спины кровоточили.
В комнату забежал Макс и выхватил пистолет. Жаренный развернулся вокруг своей оси, и нажал на спусковой крючок.
Бум… Бах… они выстрелили почти одновременно.
У Макса появился второй рот на кадыке. Жаренный вскрикнул и зажал ладонью пробитый пулей живот. На пол посыпались кишки. Все закончилось за полминуты. Двенадцать трупов заливали кровью съемную квартиру. На стенах виднелись кровавые кляксы, пахло пороховой гарью, испражнениями и смертью…
Когда мяч взорвался, теплая волна ударила его в лицо. Васька снимал до последнего и видел, как огненный шар, размером с два бетонных козырька озарил все вокруг. Он сначала испугался, а потом ему стало весело, и он закрыл окно, чтобы никто не понял, откуда прилетел «снаряд». Ужасно хотелось посмотреть последствия взрыва. Он вышел из квартиры и закрыл ее на ключ. Металлопластиковые окна в его квартире выдержали. Зато те, кто не поставил такие стеклопакеты, будут вставлять новые окна. Если конечно никто не спалил, откуда летела бомба! Он смеялся как ребенок, впервые побывавший в цирке, и быстро бежал вниз по лестнице, когда чуть не наступил на лежащий, на бетонных ступеньках телефон. Экран был поцарапан, и он решил взять его себе.
– Наверное, наркоманы потеряли! – подумал радостный двоечник и пошел вниз, разглядывая находку.
Проходя мимо квартиры сорок два, он инстинктивно повернул голову. Дверь была распахнута, и его любознательная натура не смогла сдержаться. Сделав несколько шагов в квартиру, он застыл как столб…
На полу в прихожей лежали два парня, огромная лужа крови растеклась как река под ними. Он приоткрыл дверь и заглянул внутрь. Чуть дальше лицом вниз еще валялись еще два трупа, раскинув руки. На их спинах было несколько дырок. Возле дивана лежал еще один. На диване двое в спортивных костюмах. У стены еще один мертвец, рядом с ним лежал короткий черный автомат. За столом сидели двое, у одного не было головы, второй прикрыв мутные глаза. Два темных расплывающихся пятна на животе напомнили ему взрыв. На кухне еще два покойника заливали белый пол кровью. Тошнота подскочила к горлу и выплеснулась утренним борщом на ковер. Его рвало десять минут. В голове был вакуум. Леденящий ужас сковал железным обручем. Когда желудок опустел, он попятился назад, вытер ладонью рот, и побежал вверх по лестнице обратно в квартиру. Когда замки были заперты, он перевел дух и сам себе сказал: