В первый же день, когда я пришла в сознание, мне дали позвонить
и немного поговорить с Полиной.
Моя бедная подруга вся извелась, пока искала меня в отделении
полиции. И когда ее в очередной раз прогнали оттуда, она написала
заявление о пропаже. Моя родная и любимая подруга, нет, она еще
ближе — она как сестра!
Успокоив ее и рассказав все, что знала сама, я с ней
попрощалась. Телефон мне больше не давали.
Раздается стук в дверь, и в комнату входит взволнованная Тамара
Ивановна.
— Вот, — протягивает она мне халат, — накинь. Кай ждет тебя в
кабинете. Я провожу.
Ее волнение передается и мне, руки вспотели, меня потряхивает.
Путаюсь в длинных рукавах , но кое-как справляюсь. Запахиваюсь и
затягиваю пояс — все, я готова к встрече с палачом моей жизни.
Спустя несколько минут я в растерянности стою у дверей комнаты,
где меня ожидал этот тиран.
Тамара Ивановна ушла, а я все не решаюсь войти, дрожала перед
встречей с тираном, как маленькая девочка.
А потом, послав все к черту, постучала и резко отрыла дверь! Ну
не убьет же он меня, правильно? Не для этого выхаживал!
Оглядела просторную комнату, которая служила Снежинскому
кабинетом.
Массивный деревянный стол у панорамного окна, его рабочее кожаное
кресло медно-рыжего цвета, напротив него этого же цвета, но другой
формы диванчик для посетителей.
Сам Кай Викторович сейчас стоит ко мне спиной и рассматривает
прекрасный вид, открывающийся из окна.
Я молчу, ничего не говорю, жду, когда он начнет. А Снежинский, как
будто испытывая меня на прочность, продолжает хранить
молчание.
Так мы и стоим, не желая уступать друг другу.
Не выдержав, прохожу вглубь комнаты и присаживаюсь на диванчик. А
он словно этого и ждал, заговорил именно в этот момент, заставив
меня с визгом подскочить на месте.
— Как ты себя чувствуешь? — небрежно бросает в мою сторону. И вроде
интересуется моим здоровьем, но выглядит так, как будто не
дождется, когда я исчезну.
— Возможно, завтра меня Геннадий Иосифович окончательно
выпишет.
— То, что говорит врач, я сам знаю. Я тебя спросил о другом.
О чем другом?!
— Нормально я себя чувствую! — с вызовом бросаю ему в ответ.
— Дерзишь — значит действительно приходишь в себя. Иди, свободна. —
Так ни разу и не обернувшись, указывает мне этот человек, что
делать.
Эх, взять бы в руки что-нибудь тяжёлое да как врезать ему по
темечку!