— Да, — нетерпеливо и в то же время взвинчено. Черт,
совсем не вовремя я.
— Мам, привет, — тихо бормочу, надеясь не вызвать
еще большего раздражения.
— Да, Майя, говори, что хотела, — твердо произносит
она, поторапливая меня, и чтобы я не разводила нюни, — но
предупреждаю: денег не проси, их нет.
— Я... я...
— Майя, — начинает терять она
терпение.
— Мам, ты знаешь Снежинского?
— Кого?
— Снежинского, — громко и четко проговариваю в
трубку, думая, что она меня не расслышала.
— Нет, чего ты орешь-то так? — раздражается еще
сильнее. — Впервые слышу эту фамилию. Ладно, Майя, если у тебя
только этот вопрос, то пока.
— Снежинский Кай Вик… — произношу тише, надеясь, что
она все же услышит, но уже на отчестве в трубке раздаются
гудки.
Ну, вот и поговорили. Опускаю руку и вновь смотрю в
окно. В принципе, чего я ожидала? Наши разговоры всегда такие,
только если что-то надо, может позвонить. Как только интересующий
вопрос обсудили, конец разговора наступает
моментально.
Сижу на подоконнике и не знаю, что делать, что
думать. Ничего не знаю. Нахожусь в какой-то прострации. Я не
уступлю. Все равно буду пытаться. Может, на практике в процессе
общения найду у них вакансию, или кто-то из новых знакомых будет
знать, что я ищу работу, и поможет с
трудоустройством.
Мы уже вернулись в общагу. Сегодня ночуем с Полей на
одной кровати, так как меня в связи с увольнением официально уже
выселили. Руководство магазина даже успело найти новую сотрудницу,
и мою кровать отдали ей. Провернули все в один миг, а вот когда
оформляли меня, помнится, я ждала неделю точно.
Козлы.
Поля договорилась с консьержкой, чтобы меня пустили
на несколько дней, пока не найду квартиру.
— Полин, что мне делать? — задаю вопрос, когда
подруга возвращается с пакетом продуктов нам на
ужин.
— Май, ну, может, все же поедешь в Питер, как ему и
обещала? — раскладывая на столике, что купила, советует подруга. —
Что будет, если он тебя найдет здесь? Я просто боюсь за тебя. Он
реально какой-то ненормальный.
— Я не могу, куда мне ехать? В Питере у меня никого
нет, а тут хотя бы ты, — упираюсь, хоть ее доводы
разумны.
— А как же твой отец? — подруга подходит ко мне, и я
слезаю с подоконника и становлюсь напротив нее.
Этот вариант еще хуже мамы. Он же просто отказался
от меня, забыл. Отмазался алиментами, а сам забил на
меня.