– Йа!
Тяжелый нож стремительно вылетел из руки и опять воткнулся в столб. Мама Торрес медленно, как баржа, подплыла к детям и остановила игру.
– Весь день забавляешься с ножом, точно это игрушка! – заворчала она на Пепе. – А ну подымайся! На что тебе ноги – башмаки стирать? Вставай! – Она схватила его за развинченное плечо и встряхнула. Робко улыбаясь, Пепе неохотно поднялся на ноги. – А теперь слушай! – крикнула мама Торрес. – Сейчас пойдешь на холм, поймаешь там лошадь и наденешь на нее папино седло. Поедешь в Монтерей. У нас кончилось лекарство. Да и соль почти вышла. Ну, ступай за лошадью!
В расслабленном теле Пепе наметился бунт.
– В Монтерей? Я? Один? Si, мама.
Она нахмурилась:
– И не думай, остолоп, будто я позволю тебе купить конфет! Денег получишь ровно на лекарство и соль.
Пепе улыбнулся:
– Мама, а можно я надену шляпу с лентой?
Она тотчас растаяла:
– Конечно, Пепе.
– А зеленый шейный платок на шею? – мягким и вкрадчивым голосом спросил он.
– Так и быть, если обещаешь обернуться быстро и без приключений, зеленый платок тоже можешь взять. Только снимай его за едой, не то заляпаешь…
– Si, мама. Я аккуратно буду есть. Я уже взрослый.
– Ты-то? Взрослый? Букашка ты, а не взрослый!
Пепе отправился в хлипкий сарай, взял там веревку и пошел на холм ловить лошадь.
Отцовское седло было ветхое, так что под стершейся кожей тут и там проглядывал дубовый каркас. Когда Пепе поймал лошадь, оседлал и забрался на нее верхом, мама Торрес вынесла ему из дома круглую черную шляпу с кожаной лентой на тулье, а на шею повязала шелковый зеленый платок. Синяя джинсовая куртка Пепе была гораздо темнее брюк, потому что стирали ее куда реже.
Мама вручила сыну большой пузырек для таблеток и несколько серебряных монет.
– Это на лекарство, – сказала она, – а это на соль. И не забудь поставить в церкви свечку за папу. Это на сласти для малышей. Ужином тебя накормит моя подруга миссис Родригес, глядишь, и переночевать пустит. Когда придешь в церковь, десять раз прочти «Отче наш», двадцать пять – «Аве, Мария» и сразу выметайся оттуда! А то знаю я тебя, дубина стоеросовая: будешь весь день читать молитвы и глазеть на свечки да на иконы. Вредная это привычка – на красивые вещи заглядываться, понял?
В черной шляпе, прикрывавшей заостренную макушку и копну черных волос, Пепе выглядел совсем взрослым и серьезным. Да и в седле он хорошо держался. Мама Торрес подумала, какой у нее красивый, высокий, смуглый и стройный сын.