В случае отказа ехать мне был предоставлен выбор: положить на стол комсомольский билет или быть уволенным с работы. Не долго колеблясь, я решил для себя, что второе приемлемее. И понятно почему – тогда еще были памятны людоедские времена, когда отлучение от партии (а комсомол – ее “авангард”), грозило чуть-ли не зековской зоной. Перемена места работы представлялась мне лучшим вариантом, чем изменение условий проживания. Так что, пришлось на прощанье с грустью пожать руку Давиду Львовичу, и с удовлетворением одарить Ревмиру (про себя), если уж не матерком, то хотя бы чертыханьем. Я ушел и довольно быстро устроился на новую работу.
Так, вместо “Водоканалпроекта” вошел в мою профессиональную биографию некий “Оргводоканал”. Можно было сначала подумать: сменил парень бублик на баранку. Но, оказалось, приставки “проект” и “орг” существенно отличали два “Водоканала” друг от друга.
Этот “Орг” был не институтом, а пусконаладочным трестом. Его работники выезжали на объекты, разбросанные по всей территории великой России, и участвовали в запуске городских водопроводов и канализаций. А функция “наладка”, присутствовавшая в названии, была скорее фикцией. Чаще всего дело работников “Оргводоканала” заключалось в присутствии на процессе разрезания красной ленточки при вводе в строй какой-либо насосной станции или водозабора. И, конечно, в последующем торжественном выпивоне крепких напитков под обильный закусон местными кулинарными изысками.
Вот когда осуществились мои юношеские мечты о путешествиях, поездках, познании неизвестного, открытии новых нехоженых еще мною дорог. От Мурманска на севере до Майкопа на юге, от Калининграда на западе до Магадана на востоке исколесил я всю необъятно толстую и широкую матушку советскую Россию. Сначала я ездил только туда, куда меня посылали, а потом так обнаглел, что сам выбирал из списка те объекты, которые хотел. В основном по принципу “где еще не бывал”.
Должность, которую я занимал, носила рабоче-крестьянское название – руководитель бригады. Но вся эта бригада состояла из одного лишь человека. Кто им был? Да вот я сам, собственной персоной. Иногда мне давали кого-то еще, но это было крайне редко. В таком амплуа я выезжал на “объект”, где проводил дней пять-десять. Потом уже в Москве две-три недели писал “Отчет”, сочинял “Докладные записки”, “Рекомендации”, “Методические указания” и прочую лабуду. А еще считалось, что я готовлюсь к следующей командировке. Такая вот была золотая лафа.