- А что это вы принесли? – заглянула за плечо мужчины, который выкладывал себе в тарелку тушеную картошку с домашней курочкой, зеленью, и специями, томленную в печи на летней кухне. То, что это было приготовлено не в обычной духовке или на газовой плите я поняла сразу, уловив едва заметный запах костра, - Ты только себе наложил? – с обидой, которая накатила неконтролируемым шквалом, спросила я.
- Тебе же плохо? – то ли спросила, то ли констатировала Ираида, глядя на меня округлившимися глазами.
Максим был ошеломлен. Он не знал, что сказать.
- Там всем хватит, - вмешалась в наш разговор тётя Маша, раздвигая нас с Максом от микроволновой печки и держа в руках тарелку. Она быстро выложила остатки картошки из банки в мою тарелку, поскребла ложкой по стенкам и отправила остатки с них в тарелку Макса.
А мне почему-то так обидно стало, что не в мою, а в его. Но я смогла себя сдержать и не высказаться.
Пока мы делили принесенную еду, тётя Ираида нарезала свежие овощи, хлеб, достала холодный квас из холодильника и включила чайник.
- Садитесь, голодающие. Мы с вами чай попьем, а то сами не предложите, - пробубнила тётина соседка.
- Да, вы тут как своя, какие церемонии? – ответил Макс.
- Что еще, - возмутилась Ираида, - как своя? – выделила слова, - Я и есть своя. Иришку растила, пока она тут у бабки летом гостевала, дом тебе, торопыге, ремонтировать помогала, и «как своя», - скрестила руки под грудью женщина.
- Дорогая ты наша Ираида! – с улыбкой вмешалась я, при этом, не забывая брать попутно ложку, - Наша, своя, в доску.
- То-то же! – подняла указательный палец кверху соседка.
- Вот и славно! – протянула наши тарелки к нам тётя Маша. – Ешьте.
И я накинулась на еду. Это было так вкусно, и так мало, что в конце я даже хлебом вымокала стенки тарелки, где оставалась густая подливка, которую уже было не подцепить ложкой. Свежие овощи тоже шли в ход. А от прохладного квас так вообще силилась, чтобы не зажмуриться и не застонать. Как я так быстро управилась, сама не поняла. Макс еще и половины не съел, а моя тарелка была уже пустой и даже вычищенной кусочком хлеба.
- Может быть, это не солнечный удар, а голодный обморок? – с подозрением посмотрел на моих родственниц мужчина, - Вы кормили мою жену? Или работников плантаций не кормят барья?