– Срочно готовить к операции, – приказал медсестрам доктор.
Меня уже заставили подписать какую-то бумажку, что я не буду иметь претензий, если что. А если что?..
В общем, весь день мы с Сашей даже разговаривать не могли, так волновались. Перед операцией нельзя есть, и мы с утра маковой росинки во рту не держали, да нам было и не до еды. Операцию назначили на вечер.
Уже стемнело, а за Сашей все не приходили. Как вдруг открылась дверь в палату и… вошла Мария с каким-то мужчиной испанского вида.
– Знакомьтесь, это Хосе, – представила она мужа.
Мы оба, не сговариваясь, подумали об одном и том же: вот теперь операция пройдет хорошо. А как может быть иначе, раз к нам явились не больше не меньше как сами Хосе и Мария! Да еще притащили сок и песочное печенье.
Что мы знаем о Чили
Говорят, на Луне угадывается силуэт Марии на ослике, если смотреть на небо из Чили.
– Знаете эту песню? – Саша напевает чилийским друзьям мелодию из заставки к передаче «В мире животных».
Я и не знала,что это чилийская песня. Она про ослика, который вез Марию с Младенцем в Египет, и в тексте в конце каждой строчки повторялось «Хосе-Мари-я-а».
– Да, что-то такое помню, – Хосе начинает фальшиво подпевать.
– А эту мелодию вы знаете? – я пытаюсь голосом изобразить “Полет кондора”.
– Ну конечно, – радуется Мария.
Так, что еще мы знаем о Чили? Не считая сериала про Просто Марию…
– Ун пэбло, унидо, хамас сера венсидо, – скандирую я.
– Где ты этого набралась? – хохочут Хосе и Мария.
– Мы в школе учили, когда был переворот у вас в Чили. Мы все были на стороне Сальвадора Альенде, правда, Саша?
– Зато Пиночет порядок у нас навел, спасибо ему. Мы с вами по разные стороны баррикады, – шутит Хосе.
– А еще мы знаем чилийского народного героя по имени Хоакин Мурьетта, – хвастаюсь я.
– Мурьетта? Это мексиканский бандит, а вовсе не чилийский народный герой, – хмыкает Хосе. – Где вы этого набрались?
Высокие отношения
Она рослая, ногастая, грудастая, – коня на скаку остановит, – с сияющим лицом, как у мадонны, легкая на улыбку. Он – щуплый, пожилой, мрачноватый, с семенящей походкой. Зато усы и бородка, как у настоящего испанского идальго.
Когда Мария обнимала и целовала Хосе, – а она довольно часто делала это публично, – ей приходилось наклоняться к нему, как к ребенку.
При этом он называл ее «девочка моя».