Гостила истина в Тибете
Из Атлантиды взяв разбег,
Гостила истина в запрете
И ждала двадцать первый век.
Ее любили в Гималаях
Всегда ласкали, берегли
И вот до самого Алтая
Побеги истины дошли.
Ах, эти сказочные горы,
Их посещает Шамбала
И всем, сломившим их затворы,
От вечной истины хвала.
Если бы пять лет назад гадалка нагадала мне то, что на самом деле произошло за эти годы, возможно, я бы не смогла поверить.
Пять лет назад я была потерявшим себя человеком. Возможно, со стороны это не было заметно, так как я по инерции работала в поликлинике, заботилась, как могла о муже и детях. На это уходило почти все мое время. Но когда выпадали свободные часы, они не приносили мне ни отдыха, ни радости. Я вдруг поняла: все, что я раньше любила, перестало вызывать у меня какие-либо чувства. Ни трепет, ни запах, ни красота весеннего леса не находили отклика в моем сердце. Я бралась читать книги о различных теориях по очищению, лечебному голоданию, раздельному питанию, но все эти теории тоже очень быстро перестали меня интересовать. Все чаще приходили на ум строчки, написанные мною в юности;
Зачем нам жить, зачем терпеть страданья,
С какою целью, с пользой для кого
Нам вечно жить в предсмертном ожиданьи,
Бороться с ленью, делать лишь добро?
А жизнь, казалось, еще больше стремилась подчеркнуть мои сомнения.
Я снова и снова становилась жертвой агрессии окружающих меня людей. Хотелось заставить себя ответить такой же грубостью на грубость и даже ударить собеседника. Но губы отказывались говорить матерные ругательства, руки отказывались ударять, и только слезы текли в ответ с каждым разом все сильнее и дольше.
Наверное, тогда родились эти строки:
Сколько можно терпеть эту мерзкую грязь,
Сколько можно терпеть эти грубые руки,
Сколько можно хранить эту скользкую связь
И себя обрекать на бесцельные муки.
Сколько можно любить просто цвет твоих глаз,
Просто голос без слов, просто запах от кожи,
Я хочу, наконец, чтобы Бог меня спас,
Я хочу разлюбить все на свете, быть может.
Может, лучше всего свою душу продать,
Видно эта душа слишком роскошь большая,
Я мечтала ее тебе даром отдать,
Но она для тебя совершенно чужая.
Писала я, сначала не задумываясь, что понимаю под словами «Бог» и «душа», когда прошу Бога помочь мне разлюбить все на свете.
В моменты депрессии я все чаще и чаще стала мысленно спрашивать Бога, зачем я родилась такая, что не могу принять жестокие законы жизни, не хочу ни с кем бороться, а мои любовь и сочувствие, видно, никому не нужны.