Молчу с минуту. Устал отвечать. Устал слушать одни и те же вопросы, устал повторять что такие, как Вероника – судьи. Их задача – подсчитывать очки, контролировать новую «птичку», глаз с неё не спускать, подталкивать. Если надо внедряться в доверие, если надо лить дерьмо в уши.
Они достали задавать вопросы!
И вот главный из них:
– По какому принципу идёт отбор?
Достаю из помятой пачки «Winston» сигарету, подкуриваю, отхожу к ограждению, делаю глубокую затяжку и смотрю, как вдали едва различимо плещутся волны. С этой точки море плохо видно, многоэтажками застроена вся центральная часть города, и эта – одна из немногих, которая ещё позволяет понаблюдать, как на рассвете первые лучи солнца плещутся в морской воде, собственно, поэтому и прихожу сюда практически каждое утро. Прибиваю себя к этому месту. Чтобы побыть одному. Чтобы ни о чём не думать. Или наоборот – чтобы думать слишком много. Отключаю телефон и пытаюсь забыть, кто я есть и во что превратилась моя жизнь. Во что я сам её превратил.
– Макс?
И обычно у меня здесь нет гостей.
– Максим!
Я не звал её сюда.
– Возвращайся домой, – бросаю не глядя, после очередной затяжки и сплёвываю вниз.
– Макс, – рука Вероники падает мне на плечо и это не то, о чём я просил. – Мы на твоей стороне, ты же знаешь. Просто кое-кому нужны ответы.
– Тебе? – холодно улыбаясь, смотрю в бездонные голубые глаза и практически вижу в них своё отражение. Всегда нравились её глаза. – Оскару? Кому ещё?
Приближается ко мне, обвиваясь руками вокруг торса, пробегается ногтями вдоль позвоночника, приподнимает голову и тянется к моим губам:
– Ты выбираешь «птичек», – шепчет, прижимаясь ко мне грудью. – Ты выбираешь кураторов. Ты выбираешь и одобряешь задания. Ты выбираешь следующую жертву… Макс, – проводит языком по моей нижней губе и мой рот приоткрывается, а рука на автомате ложится на её затылок, сжимает волосы в кулаке, и я вижу, как в глазах Вероники вспыхивают огоньки желания.
«Почему бы и нет?» – думаю, обхватывая её второй рукой за талию, и накрываю рот своим.
– Ты всегда так делаешь, – сопротивляться пытается.
– Да, – вновь прижимаюсь к её губам. – Потому что это лучший способ заткнуть тебя.
– Мы не договорили, – больше не звучит уверенно, – подожди… Макс… подожди… Я хочу… я хочу быть куратором Багряновой.