Ухватив пальцами за подбородок, маг крови несколько мгновений просто всматривался в мое лицо, будто пытался считать. Уж не знаю, удалось ли ему нечто подобное или же у меня воображение слишком разыгралось, но в любом случае быть подопытной зверюшкой мне не понравилось. Довольно грубый жест с его стороны я перехватила столь же нагло, как и он сам совсем недавно.
Пусть знает, что я его не боюсь!
Опять же, теоретически.
Однако чужая хватка на моем лице слабее не стала. Так мы и стояли какое-то время, вцепившись друг в друга, прожигая пристальными взглядами.
Может, я и собиралась закончить это нелепую игру в молчанку, но язык будто онемел, ни слова из себя больше выдавить не получалось.
– Моя кровь в тебе, – первым нарушил противостояние мужчина. – Это позволит даже с самого дна преисподней тебя достать, если придется, – прозвучало уже в откровенном обещании.
Ох ты ж…
Да я бы в жизни ни за что не стала совершать такую самоубийственную ошибку, как пробовать кровь того, у кого целая империя на этой смертельно-опасной магии построена! Так что однозначно врет! Обязательно должно быть какое-то другое объяснение! Или… нет?
Память услужливо подсунула момент с окончанием моего танца с клинками в спальне повелителя огненных пустынь. То, с какой легкостью он поддел алую каплю собственной крови со своей шеи, а после пленил мои губы поцелуем… И вот тут мне стало по-настоящему страшно.
Да, я не пробовала чужую кровь – так и было, тут я не ошиблась. А вот сам Амитиас Адальстейн Эльрилейрдский… схитрил, гад!
Да чтоб его Хела за это отлюбила!
Во всех онкологических позициях.
Пока я в полнейшей обреченности обдумывала последнее и свою дальнейшую незавидную судьбу, в руке мужчины сверкнул тонкий серебряный кинжал. Опомниться не успела, как и отреагировать (подозреваю, тоже неспроста, я раньше такой замедленностью по всем параметрам точно не отличалась, чтоб эту магию крови!), – острие полоснуло внутреннюю сторону моей ладони, оставив небольшую царапину.
Милостивый Всеотец, помоги!
Глава рода Эльрилейрдских так и не переставал смотреть в мои глаза, пока с самым флегматичным видом пробовал на вкус проступившие алые капли, в то время как поселившийся в моем подсознании ужас от осознания происходящего все расширял и расширял свои незавидные горизонты.