На занятия Гельмгольца я ходил только один-два раза, а вот к Трейчке я, как и многие другие, зимой 1869/70 года ходил очень часто. Он рассказывал о войне с Францией 1812–1815 годов, и в свете назревавшего противостояния подобного рода между Пруссией и Францией эта тема пользовалась популярностью у аудитории, хотя он и чурался всякой риторики.
Кроме того, в Гейдельберге я получил возможность удовлетворить свою страсть к научному творчеству. 31 октября 1868 года я написал в своем письме матери следующее.
Сегодня я получил текст моей небольшой статьи «О распределении дождей в Европе», которая будет опубликована в «Метеорологическом журнале». К сожалению, моя графическая таблица подверглась значительным изменениям, которые, как мне кажется, не пошли ей на пользу. Сейчас, однако, я занимаюсь лишь тем, что утоляю свою жажду знаний: в первую очередь меня интересует процесс образования и развития личинок сосальщика, а также строение глотки лягушек, желудка сарычей и сердца чаек. Поводов беспокоиться о том, что мои изыскания могут отличаться однобокостью, нет: простор для исследований столь обширен, а работа столь часто подводит меня к рассуждениям общего натурфилософского характера, что жаловаться на недостаточно многосторонний характер моих исследований не приходится.
На 1868 же год пришлась моя первая публикация в «Метеорологическом журнале» – заметка о наблюдениях за температурой в Карабахе. Знакомство с журналом способствовало увеличению моего интереса к метеорологии. Вот что было в моем письме в Карабах от 24 ноября 1868 года.
Возможно, Вы помните, как я осенью (после некоторого промедления) воспользовался предложением Йелинека, который был готов безвозмездно предоставить в мое распоряжение ранее вышедшие издания журнала Центрального метеорологического университета в Вене. Лишь несколько дней назад я получил увесистую посылку, содержавшую кое-какие интересные материалы, которые в будущем могут найти применение в моей работе, когда я надлежащим образом ознакомлюсь с ними.
Чтобы не зависеть от моей матери финансово, я нашел двоих учеников, которым преподавал русский язык. Продажа вина поддерживала имение в Карабахе в надлежащем состоянии, однако после всех трат денег осталось не так уж много, и потому моя мать жила в основном за счет своей пенсии. Степушино, имение в степях, подаренное отцу по случаю 1000-летней годовщины основания Российского государства, сначала было арендовано овцеводом по фамилии Фейн. Позднее, в 1868 году, мой свояк Келлер возвел в этой бескрайней степи жилой дом и хозяйственные постройки, а затем начал сеять там пшеницу. После смерти матери я продал Степушино, чтобы вести на полученные деньги хозяйство в Карабахе: мне и братьям эта сделка принесла по 6000 рублей каждому. Только Натали получила непосредственно участок в Карабахе, а также пожизненное право на проживание там. Поскольку мои братья на момент смерти отца уже были самостоятельны в финансовом отношении, а сам я никогда не отличался особой притязательностью, всегда тяготея более к аскетизму, нежели к эстетизму, найти деньги для оплаты моей учебы было нетрудно. И тем не менее я отчетливо ощущал стремление постепенно, но обрести независимость.