— Смею напомнить, что потухшую Лали ждёт «светлый путник», — промямлил доктор, пятясь спиной к двери, но викинг и бровью не повёл.
— Подойди, — распорядился он, как только Ирфан скрылся.
Тут я призадумалась: может быть, прикинуться непонимающей? Может, пусть считает, что я идиотка? Хотя нет. Поздно. Наверняка доктор ему все рассказал. Да и книги... Да и высказывалась я уже через артефакт, отвечая на его вопрос, чем показала наличие разума.
Делать нечего. Осторожно перебирая босыми ногами, пошла к Сиятельному лорду.
— Помнишь меня, безрассудная душа, пришедшая из другого мира? — резко приставив ладонь к моему солнечному сплетению, спросил Сиятельный на чистом русском языке, и я почувствовала, как моя эта самая безрассудная душа устремилась прочь из чужого тела. В голове зашумело, а потом я как будто увидела себя со стороны. — Отвечай! — рявкнул викинг.
А что отвечать-то? То, что он говорил со мной по-русски, я поняла каким-то шестым чувством, потому что родной язык звучал как иностранный, но знакомый, правда, мозг его не воспринимал своим, но переводил запросто. А раз местный язык таких ассоциаций у меня не вызывал, значит, гад проверяет, несколько хорошо прижилась моя душа в чужом теле.
Но что он хочет от меня услышать? Ответ на этот вопрос я не знала и решила подстраховаться:
— Я вас не понимаю! — голос ретранслятора, в отличие от моего состояния, граничащего с потерей сознания, звучал бодро и по-прежнему противно. — Что вы со мной делаете? Мне плохо! Я сейчас упаду…
Кстати, очень удачно удалось съехать с темы. Боюсь, что на прямые вопросы мне солгать не удастся — поймёт, он же маг. Значит, надо юлить.
— Не понимаешь, что я говорю? — продолжил он пытать меня на русском, и я помотала головой, немного перефразируя для себя вопрос, так чтобы отрицание выглядело честным: «что» я заменила на «зачем». — Кто ты и откуда помнишь? — перешёл он на местный язык.
Ну тут мне врать было проще.
— Мне сказали, что я Эвианна Лали была сияющей, но потухла...
Сиятельный скривился и, вставив палец в ухо, потряс им, прочищая. Да-да, мне тоже этот голос неприятен. Но выбрать мне не дали.
— Это невозможно, — пробормотал он и, оторвав руку от солнечного сплетения, положил мне её на лоб, а потом сдернул с висков бусины, покрутил их и приставил обратно, — отвечай четко: помнишь Андора?