— Похоже на то.
Мы поднялись по скрипучим ступеням к двери, и я принялась рыться в папке.
— Что ты делаешь? — спросила Фритка спустя минуту моих тщетных поисков.
— Ищу ключ, — сообщила я ей очевидное.
— Анка, порой ты меня пугаешь! Руку к двери приложи, и всё! С чего ты вообще придумала какой-то ключ?
Упс. Кто же знал, что у них двери запирают не как у нас?
Я приложила ладонь к дверному полотну, и она распахнулась.
— Видела, как главный клерк открывал ключом сейф, поэтому подумала, что и дверь такой штукой открывается, — зачем-то запоздало оправдалась я
— Заканчивай думать, Анка! Ты раньше это дело не практиковала, нечего и начинать, — посоветовала мне добрая подружка и первой вошла в прихожую. — Ты глянь-ка, не до конца артефакт сдох-то! — порадовала Фритка, пройдя вглубь дома. — Внутри даже пыли нет.
Я тоже прошла через прихожую и оказалась в гостиной. Поставила на вышарканный ковёр сумку и корзину, которая нет-нет, да давала знать, что внутри кто-то живой. Посмотрела на неё внимательно, силясь сквозь прутья разглядеть, кто там скрывается.
Я любила животных... очень. Но не всех. И уж точно не тех, кого называли тварью. Надо все же преодолеть страх и посмотреть на своего питомца. Вдруг он милый?
Но это чуть позже. Сейчас хочется оглядеться.
Судя по всему, семейство Лали, проживая в Нижнем, не шиковало. Кстати, вопрос: а где папаша Лали? Среди провожающих его не было точно, да и по окружающей обстановке его наличия вообще не ощущалось. Скорее всего, Анника растила дочерей одна. Вот и на висящей над камином картине была изображена только она и Эвианна с Грезэ. Картина, кстати, красивая, в позолоченной раме, и выглядела, в отличие от всего остального, дорого. А вот шторы, диван, кресла и столик явно видали лучшие времена.
Прошла по всему этажу и заглянула в каждое помещение.
— Эх, остужатель, наверное, тоже разрядился, — похлопала Фритка по узкому пеналу, стоявшему в углу кладовки.
— Зарядим, а что делать? — утешила я её.
Потом мы прошли в захламленный кабинет, выполнявший и функцию библиотеки, а потом поднялись на второй этаж. Наверху расположились четыре спальни и один на весь дом санузел. Конечно же, не только не шедший ни в какое сравнение с купальней Верхнего города, но и с моей московской ванной. У кранов стояла деревянная лохань, в которой я смогу поместиться только сидя, но это ладно, благо есть водопровод и горячая вода. А ещё туалет нормальный, не какой-нибудь ночной горшок.