— Так, а я тебе это говорила! А ты мне что? — всплеснула руками служанка, обрадовавшись, что в кои-то веке наши мысли сошлись.
— Что?
— «Раз способностей у него нет, пусть хоть в общество со мной выходит, — принялась цитировать бывшую хозяйку Фритис, — и пусть все думают, что мой Лапуська и правда лапуська».
— И что? Он меня даже ни разу не покусал? — очень удивилась я, правда, ретранслятор опять эмоцию не передал.
— Пытался! Но на нем же ошейник. Не может он навредить хозяйке, а то бы наверняка уже сожрал.
Демонический обезьян криво ухмыльнулся и покивал.
И тут я вспомнила, что вообще-то ретранслятор разработан для подобных Лапуске... тьфу ты! Иллюзорнику, а значит он разумный. Или полуразумный. Тварь стало отчаянно жаль, и я, недолго думая, наклонилась, вытащила его из корзины, прижала к себе и поспешила повиниться за Эвианну.
— Прости, прости меня. Мы сейчас придумаем тебе другое имя. Красивое, брутальное, такое, каким и называться будет не стыдно! И я больше никогда не буду таскать тебя в общество, чтобы хвастаться.
Удивительно, но животное обхватило меня лапами за щеки развернуло голову и пытливо заглянуло в глаза с затаённой надеждой. А потом потерлось своим лбом об мой.
А кожица у него нежная и шерстка мягкая, отметила я, наслаждаясь такой демонстраций симпатии. Кажется, мы поладим.
Я уселась на диван, разместив зверя на коленях, и принялась предлагать ему имена.
Фритис застыла у стены с разинутым ртом. Видимо, раньше у Эви не было с иллюзорником подобного контакта.
Сначала я перечислила все имена демонов, которые припомнила — удивительно, но говорящий за меня артефакт произнёс их все на русском. Правда мой питомец решительно отверг предлагаемые варианты, мотая головой. Затем я перешла на название спиртных напитков. На Джине иллюзорник призадумался, но в итоге тоже отказался. Когда и таблица Менделеева не нашла отклика в его душе, я уже начала потихоньку паниковать, но, к счастью, потом я решила пройтись по названиям заемных представителей флоры и на бергамоте питомец резко оживился, закивал и даже заулюлюкал.
— Ну и замечательно! Значит, будешь Бергамотом, — с облегчением выдохнув, постановила я. — А теперь можешь обживаться, пока мы с Фритис сообразим, что делать дальше.
Иллюзорник соскочил с колен и отправился исследовать дом, а служанка оторвалась, наконец, от стены, где так все время и стояла, чтобы подойти ко мне и пощупать лоб.