Новое письмо от Шурца. Давно он не писал. «Еще один заказ, хорошо», – подумала Сузанне – но письмо было без вложений и совсем короткое: «Привет, Сузанне! Как у тебя дела? Если у тебя есть возможность, приезжай, пожалуйста, ко мне. С наилучшими приветами…»
Она тревожно удивилась. Зачем приезжать? Привыкла большую часть дел решать по мейлу, но официальная часть писем приходила на адрес Шурца – он сканировал их и пересылал. Проблемы с налоговой? Ответила: «Напиши, пожалуйста, в чем дело!» И тоже – сердечные приветы…
Отель в этом городе пришелся ей по душе – в старом фахверковом здании. Стильный. Вообще на удивление красивый городок с уютной площадью, окруженной домами шестнадцатого века (строители не забыли написать на балках Anno Domini – год Божий – и прибавить нравоучения).
Поднялась на лифте, по пыльной красной дорожке затащила чемодан в номер. Теперь можно расслабиться. Достала из рюкзака сок, печенье, включила ноутбук – толком не решив зачем – музыку послушать, что ли, развешивая вещи на плечики? Нашла в чемодане свой маленький – специально для путешествий – утюг.
Двери шкафа были зеркальными. Стала напротив зеркала, держа в руках футболку. Бабушка стоит возле зеркала. В зеркале отражается комната и женщина с сиреневыми волосами, аккуратным нимбом поднимающимися над высоким лбом. Поверхность зеркала – поверхность воды. Через зеркало течет время, отчего поверхность мнется, покрывается рябью. Бабушка становится старше, становится больной, почти лысой, в смятой постели, но сквозь измученное лицо просвечивает личико младенца – головка тоже едва прикрыта мягким пушком. Бабушка продолжает меняться, становится аккуратно сложенными в земле косточками, сквозь которые просвечивает лицо девочки с бантами – бабушка в детстве, Сусанка в детстве.
Су задумывается: ее бабушка была, собственно, папиной или маминой мамой? Наверно, папиной. Но ей этого никто не говорил. Просто так солиднее. По отцу. Вот картинка – родители вдвоем на море. Молодые, красивые. Похоже, это не живое воспоминание, а одна из афиш, висевших на здании кинотеатра, мимо которого бабушка водила ее в танцевальный кружок. Бабушка никогда не говорила с ней о родителях. Неужели она не спрашивала? Возможно, Сусанна задала вопрос по дороге на танцы, и бабушка, вытянув руку сквозь летнюю светящуюся пыль, указала на афишу с морем и спросила: «Они тебе нравятся?»