Понимаю их. Сам бы в штаны наложил. Даже мне страшно смотреть на
это четырехкрылое создание с двумя гребнями и кучей развивающихся
щупалец, меж которых пробегают электрические дуги. А еще оно
страшно кричит, к кличу туриносов добавляя противный, режущий слух,
скрип, что присущ скальным наездникам. Даже мы уши прикрываем.
Летающие быки кривят морды. А так же норовят отлететь подальше.
Бедняжки. Это удар по их психическому здоровью.
Правда, как Ктулху ни старается, подняться и показать врагу
«Кузькину мать», не успевает. Того уж след простыл.
– А пусть он сзади клина летит, – предлагает Гон-Донн, нервно
поглядывая на монстра, в которого превратился мой питомец. – Чтобы
мы его не видели и так не пугались.
– Не, не надо, – не соглашается с ним Писс-Дум. – Я, например,
буду знать, что это чудище летит за нашими спинами. И невольно буду
оборачиваться. А там… Ух, жуть! Страшно даже думать о таком. Пусть
лучше впереди летит.
С этим вариантом соглашается большинство. Действительно, Ктулху
в новом образе смотрится дико жутко. Даже Лиси, захватив скального
наездника, выглядит намного милее.
– Бцуррлсхрасцсс?! – скрип пенопласта спорит со скрежетом гвоздя
по жести за лучший рык. И у обоих явно нихрена и близко не
рядом.
Вернее, это Ктулху в своем новом образе поворачивает ко мне свою
голову и пытается что-то спросить.
Летит это «чудо» сбоку от меня. Хаотично колыхает кучей щупалец.
Зырит своими пугающими холодными желтыми глазками. Глаза на голове
скального наездника смотрят в другую сторону.
Мне ненужно оглядываться, чтобы знать, как остальные морщатся от
издаваемого моим питомцем звука. Что говорить, если даже туринос
подо мной вздрагивает. А еще я прямо-таки чувствую, как он
размышляет. Явно просчитывает варианты, как незаметно для меня
откусить голову летящей рядом твари. Но, боится травануться этой
непонятной склизкой фигней.
А Ктулху продолжает вопросительно смотреть на меня, сверля своим
холодным, я бы даже сказал чуждым этому миру, взглядом. Кеша,
кстати, ежится от него, намерено отворачивается, и молчит в
тряпочку. Где его былая смелость? Где «за борт мерзость»?
– И чего ты хочешь? – спрашиваю Ктулху.
Питомец только начинает раскрывать свой клюв, как я хватаю его
рукой, сжимаю и отталкиваю подальше.
– Лети, давай, молча! – не хватало, чтобы он снова заскрипел. –
Все равно нихрена не пойму.