Минут пять они сидели молча, словно наслаждаясь прохладой и относительной тишиной, затем Благородный Дон спросил:
– Ты уже слышал о вчерашнем убийстве?
– Не имею привычки подслушивать, – ответил санитарный инспектор, вспомнив пьесу Уайльда. Он считал, что раз невозможно одновременно думать о нескольких вещах, то, забивая голову бесполезными мыслями, ты собственноручно лишаешь себя шанса подумать о чем-то полезном или приятном, поэтому всячески избегал ненужной информации, а особенно новостей и сплетен.
– Вчера у своего дома был застрелен из проезжающей машины шестью выстрелами в грудь Комиссаров Сергей Викторович.
– Важная птица?
– Безработный рисователь комиксов. 28 лет. Жил на подачки родителей, так как творчество не принесло ему ни копейки.
– Тогда причем здесь мы?
– Ты не поверишь, но вскрытие показало, что смерть наступила в результате утопления в реке. Более того, состав воды не характерен для водоемов Ростова и области.
– Они не перепутали тела в морге?
– Наши специалисты перепроверили. Если бы они не знали обстоятельств дела, то поручились бы, что убийцы стреляли в труп.
– А насколько вы уверены, что его застрелили у дома, а не где-нибудь еще? – не удержался санитарный инспектор.
– Есть масса свидетелей и запись камер видео наблюдения.
– И как это возможно?
– А это ты мне расскажешь. Причем, надеюсь, в ближайшее время. При нем нашли вот это. Как тебе такое? – спросил Благородный Дон, достав из лежащего рядом с ним пластикового пакета журнал комиксов и передав его санитарному инспектору.
На обложке был нарисован Памятник Неизвестному Неизвестному – этакое трехмерное пятно Роршаха, установленное в этом году на площади перед головным зданием Инспекции в Мелиополисе или городе городов, так как каждый город на нашем уровне реальности является лишь одной из множества его граней. По идее, комиксоваятель никак не мог знать о его существовании.
– Действительно интересно, – только и смог ответить санитарный инспектор.
– Ну, раз тебе уже интересно, можешь приступать к расследованию. Комикс не забудь.
«Родительские подачки» были довольно-таки щедрыми, так как покойный художник жил в двухкомнатной квартире в элитном доме в центре Ростова. В каждом подъезде сидел консьерж-охранник. Рядом, правда, стояли развалины барака времен торжества социализма, с проживающей там соответствующей жилью публикой. Что поделать – в Ростове блеск и нищета еще не расселились по разным районам.