А как все замечательно и красиво в книжках! У Дюма, Бальзака, Жорж Санд или у Маргарет Митчелл. Воздыхатель – непременно красавец, герой, рыцарь. Он преклоняется перед своей возлюбленной, он боготворит ее. Его чувства – симфония гармонии и чистоты, подвига и поэзии, он готов ночей не спать, услаждая слух любимой прекрасными серенадами; не задумываясь ни на секунду готов сложить за нее голову. А Трофимов, оказывается, обиделся! А если так, пусть знает: кроме него есть и другие парни, и много интереснее и красивее, чем он! Ничего, ничего, Сашенька, за нами не заржавеет!
Тонька остановилась, подсчитывая свои карманные деньги. Аня посмотрела – что там у нее, мысленно прибавила свои обеденные, вздохнула. Негусто… Мысли, суетливые, проворные забегали, замелькали в поисках выхода. Горячим искушением, пробиваясь даже сквозь безапелляционно-непрошибаемые стены табу, обжигала сердце внушительная купюра, выданная за завтраком мамой – очередной взнос на какие-то бесконечные школьные нужды-ремонты – как же все это надоело! как не вовремя! Или наоборот – вовремя? Мысли еще больше засуетились, замельтешили, отвлекая совесть, выстраивая наскоро пирамидку оправданий. Ремонты могут и обождать до следующего раза; подумаешь, трагедия большая! А маме можно соврать что-нибудь… Ну, не то, чтобы соврать, а просто придумать что-нибудь поправдоподобнее. Или, вообще, не сказать ничего. Как-нибудь утрясется, уляжется, одним словом. Просто день сегодня такой хороший – веселый, яркий, солнечный.
Шальная решимость вскружила голову, необъяснимое, неудержимое, огромное как небо предчувствие счастья схватило, подняло, понесло. К черту благоразумие и рассудительность! к черту взрослых и их притворство! Она вытащила купюру, залихватски бросила ее на ладонь Тоньке.
– Гуляем, подружка!
Именно так и ведут себя героини романов. В конце концов, а чем она хуже? Она уже, вообще, на два года старше Джульетты!
В Тонькиных глазах недоверие боролось с восхищением.
– Откуда?
– Старуха расщедрилась, – соврала Аня.
– Офигеть! – Тонька даже присвистнула. – А что-то с ней стало? Может, нашла себе кого-нибудь, наконец-то? Пора бы уж!
И все-таки не мешало бы Тоньке быть немного тактичней!
Ане тоже захотелось ответить какой-нибудь гадостью, но на душе было радостно, солнечно, и она решила на этот раз Тоньку простить. Все-таки, единственная подружка. С кем тогда секретничать, как не с ней? А секреты Тонька хранить умеет, это Аня знает.