Однако в те стародавние времена, когда человек ещё не умел держать в руках дубину, в глазах природы он был таким же «как все». Ел, что ни попадя, спал, где придётся, блудил, где вздумается, в общем поступал так, как взбредёт ему в голову. Правда, надо признаться, что животным то он был стадным, то есть, изначально существом коллективным. И, тем не менее, с биологической точки зрения, это была особь пока ещё не обладающая своим «Я». Каждый свой шаг, каждое своё движение человек сверял по самцу, что в стаде был у них за вожака. Да и сам вожак был не то, чтобы ну очень уж грамотным, а попросту имел крупнокалиберные кулаки, дарованные ему природой, мощные бицепсы, а зубы такие, что к дантисту за услугами обращаться не было надобности. И потому, по вполне понятным причинам, полное подчинение отдельной особи вожаку и стаду в целом, само собой разумелось. В противном случае строптивцу указывали дорогу в места не столь отдалённые, где он и погибал в одиночку от тоски, отчаяния и беззащитности. Любой первый попавшийся хорёк мог запросто подпортить дриопитеку не только хорошее настроение, но и столь же хорошее здоровье. А на инвалидности в та поры не долго было и ноги протянуть. Одиночка скукоживался очень быстро. Поэтому, особо умный «хомосапиенс» понимал – природа природой, а стадо стадом. Осознанно трудиться тогда ещё не умели, да и не хотели. Добыть же мамонта в одиночку не представлялось никакой физической возможности. Оставались лишь более, менее спелые плоды, питательные травы, съедобные коренья, в общем, всё то, что своими силами произвела матушка – природа. Вот потому мы и говорим, что человек во все времена в глазах природы был и остаётся биологическим объектом годным лишь на то, чтобы ставить на нём эволюционные опыты. И всё – таки, биологическая особь, на сотворение которой природа затратила миллионы и миллионы лет, с точки зрения самой природы, имеет столь великую цену, что, по сути, стала просто бесценной.
человек, как экономический субъект,
/индивидуум/
После того, как человек убедился в том, что Великое Светило при всей его производительной мощи не способно смастерить кисет и трубку для Тараса Бульбы, он взялся за это дело сам и не без успеха. Правда кисет и трубку, а также выращенный им табак, у Тараса Бульбы впоследствии изъяли проклятые ляхи, но, тем не менее, эти атрибуты заядлого курильщика так и остались изделиями, сотворёнными только мыслью и руками человека, во имя удовлетворения его сиюминутной прихоти.