Сейчас ему с Аюком и Уланом нужно было отобрать для перехода к
Новороссии сто двадцать лошадей. Сто десять калмыков поплывут
дальше на пароходе, ну или чего подвернётся под руку, а десяток
пастухов погонят коней назад.
- Может продать по дороге часть? Тех, которые совсем породе не
соответствуют. На овсе разоримся, – оглядывая со смотровой вышки
второй табун в подзорную трубу, предложил Сашка главным
калмыкам.
- Плодать мозно. Цё не продать. Однако в том году какого
класавца плинесла Пестлая, – отрицательно покрутил головой главный
табунщик. Старенький уже, весь белый. Особенно усики и небольшая
бородка.
- Аюк, не жадничай. Это единичный случай. Давайте, отберём те
сто двадцать на которых поскачем, и из них тех, которых попробуем
продать по дороге. Тоже ведь не простое занятие. Не у каждого в
кармане лежит полторы тысячи серебряных рублей, чтобы эдакого
монстра себе прикупить. Москва город большой, возможно несколько
там купят. Я подумаю про обратный маршрут, так чтобы он через
крупные города проходил.
Весь день отбирали. И на следующий отбирали. Эта кобыла намечена
на продолжение породы в этом году. Этого жеребца нельзя, этот
медленный, всех тормозить будет. Чистых шайров вообще нельзя. В
результате из бракованного табуна сто двадцать лошадей не нашли.
Всего восемьдесят семь. Пришлось на четвёртый день скрепя сердце
отбирать жеребцов из породистого табуна. Хуже нет. Аюк матерится на
всех мировых языках, некоторые выражения, которые до того Сашка не
слышал, даже записал. Ввернёт на приёме у королевской башки
английской. Отобрали. При этом Сашка и сам в конце понял, что этот
поход замедлит на год почти создание табуна в тысячу лошадей породы
Будёновская, как её Сашка обозвал. Нет, Болоховская не звучит.
Блёкло как-то. Пусть будет Будёновская.
Отобрали, поплакали и тут в отпуск приехал их старший сын, ну,
Ксении и Николая Ивановича старший сын – Николай. Он дослужился уже
до капитана. Не гвардеец – обычный артиллерист в обычном полку. И
сам в гвардию не рвался и Сашка с Анькой его отговаривали. Столица
с её соблазнами и жизнь гвардейских офицеров – это испытание,
которые не все могут пройти, тем более воспитаны были Болоховские
совсем по-другому. Ни пристрастия к алкоголю, ни к табаку, ни к
играм азартным. Будут в гвардии белыми воронами и вечно подначивать
их будут. Что ты и за Государя императора пить с нами не будешь? Да
я тебя, сопляк, за это на дуэль вызываю. Николя его убьёт или
ранит. Его в отличие от великовозрастного повесы учили лучшие
учителя в стране, и он учился годами. Можно сказать даже
десятилетиями. Убьёт и чего? Разжалуют и на Кавказ. Под чеченские
пули? Зачем? Примерно так на семейном совете и сошлись. Сейчас
Николай служит в первом батальоне 65-го пехотного Московского Его
Величества полку. Командир батареи 12-ти фунтовых орудий. Для
транспортировки пушек князь Болоховский подарил полку двенадцать
выбракованных по масти здоровущих коней. Мало, конечно, но больше
не взяли. Не прокормить, мол. Они – эти двенадцать овса съедают,
как полсотни обычных лошадок. Сашка посмеялся и теперь присылает
каждые три месяца овса в полк несколько подвод, для своих бывших
лошадок. Мы в ответе за тех, кого… вырастили.