– Мне хочется, чтобы он был добрым и ласковым, – нерешительно произнесла Розочка.
– Дело не в ласковых словах, хотя это тоже очень нужно. Дело в том, готов ли он стать всем для тебя, а ты – для него. Сможет ли твой будущий супруг защитить тебя, поддержать в трудную минуту. А таких минут, поверь мне, будет очень много. Зато если муж – опора, то все будет хорошо. Ты будешь каждый день открывать в нем новые и новые достоинства, будешь любить его так, как любят самое дорогое в жизни.
– Папа говорил, что мой жених из хорошей семьи и будет хорошим коммерсантом.
– Это важно отцу. Наверное, это и мне важно. Я не хочу, чтобы моя дочь мыкалась с хлеба на воду. Но для тебя важнее – твой ли это человек. Его ли ты половинка. Это трудно объяснить; сама почувствуешь.
Вот и думала Розочка, сидя рядом с сестрой в закрытом экипаже, как она должна это почувствовать? А что делать, если он не твой? Бежать? Глупо как-то выходит – как в плохих книжках, которые отбирала у нее мадам Поли, исполняющая роль бонны и советчицы. Еще больше беспокоило Розочку то, что взрослые называли невнятными словами «супружеский долг». Мадам Поли рассказывала ей об этом долге. Почему-то она говорила, что это – неземное наслаждение. Но Розочке даже думать об этом было стыдно и неприятно: она – и какой-то незнакомый мальчишка, который почему-то станет ее мужем?..
До Бобруйска можно было доехать ночью. Но отец решил, что лучше будет заночевать в трактире по дороге, а уже утром приехать к будущей родне.
Ночь прошла ужасно. Розочка долго не могла заснуть. Сестра веселилась вовсю, приставала с неприличными разговорами. Розочка даже ответила ей как-то резко, от чего сама смутилась. Когда же сон, наконец, сморил ее, начались кошмары. Кто-то непонятный – но она знала, что это ее муж – гнался за ней, кричал грубые слова. Она, почему-то в ночной сорочке, убегала от него, падала, снова убегала. От ужаса Розочка часто просыпалась. Утром, все еще под впечатлением от страшных снов, Розочка, с трудом уложив непокорные волосы и едва приведя себя в порядок, села в экипаж.
Отец был весел, шутил. Вера с неодобрением рассматривала разбитую мостовую и невысокие домики Бобруйска. Только Розочка не могла отвлечься. Она опустила голову, стараясь ничего не видеть и не слышать. Ей казалось, что ее все бросили и принесли в жертву. Хотелось плакать.