Было очень интересно наблюдать, как меняется выражение лица
Максимилиана. Сначала это было дежурное внимание, потом лёгкий
скепсис, а потом он поймал мою мысль и глаза его засверкали,
озарённые новой идеей. У него в голове, как будто, закрутились
колёсики и шестерёнки, замигали лампочки, обрабатывая информацию в
новом срезе. Теперь он выглядел заинтересованным.
- Танира спросила, чем закончилось то следствие, но я был в
курсе только тех событий, которые касались отчисления девушек из
ГКАМА и других учебных заведений. Поэтому я решил, что будет лучше
продолжить обсуждение с твоим участием. Так что с
организаторами?
Максимилиан откинулся на спинку кресла, потёр ладонями лицо и
вернулся в исходное положение.
- Мы тогда накрыли довольно большую преступную сеть, но до
главных организаторов добраться не смогли. Взяли, если можно так
сказать, среднее звено и рядовых исполнителей. Да и из среднего
звена – только тех, кто был так или иначе замешан в расследуемых
похищениях. По кому-то преступный умысел доказать не смогли и они
были наказаны за халатность, либо уволены с рабочих мест. Благодаря
оперативным мероприятиям мы знаем о большей части этих деятелей, в
том числе в самых верхних эшелонах. Но пока нет возможности их
связать с этими преступлениями. Да и не ясен мотив. Поэтому
продолжаем отслеживать все их действия и контакты.
- А того молодца с «бархатным» голосом, знатока высшего общества
тоже взяли? Я рассказывала, что слышала разговор в карете, и он
рассказывал подручному про меня, объясняя, зачем похитил.
- Танира, а ты видела его лицо?
- Ни лица, ни фигуры – ничего не видела. Только слышала голос.
Но его я хорошо помню и точно узнаю.
Макс кивнул, потом достал откуда-то коробку с артефактами
записи. Кабинет наполнился звуками молодого мужского голоса. Но
нет, не того. Макс кивнул и включил следующую запись. Где-то на
десятой или одиннадцатой записи я аж подпрыгнула, услышав знакомые
интонации. Я как будто снова сидела в той карете – ощущение не из
приятных.
Мужчины многозначительно переглянулись. Мы с Маринкой ждали
пояснений. Вернее, для Маринки всё было непонятно, а я ждала.
Закончив переглядываться, а, возможно, и телепатически
разговаривать, наши источники информации на какое-то время
«зависли». Но мне терпения не занимать. Я устроилась в кресле
поудобней, и немигающим взором уставилась на Максимилиана. Знаю,
как это нервирует. У него вырвался тяжёлый вздох, но я не
шелохнулась.