У нас возле татарского села Инятки был участок под картошку. Наши родственники тоже в той стороне сажали огород, только начали они это дело чуть раньше нас. Их участок был ближе к основной дороге. Не в этом дело. Пообещала родня довести бесплатно заодно свою и нашу картошку. А у них знакомый милиционер в соседях жил. Подогнал он полностью крытую металлом машину, наподобие хлебовозки. Покидали мы туда свои мешки. А сверху залезли сами человек восемь. Дверь закрыли. И вот мы сидим в кромешной темноте на холодных мешках. Машину по бездорожью кидает во все стороны. Все замолчали, думают об одном и том же. Как остаться в живых. Въехали в город. Притормозили на переезде. Но наш бригадир в погонах не стал ждать, пока пройдёт гружёный состав, прямо перед поездом машина проскочила, объезжая шлагбаум. Когда мы вылезли из грузовика седые и бледные, я сказала: «Придётся ли ещё так прокатиться с приключениями в темноте да ещё на горе из картошки». И, правда. По жизни не выпало больше такого случая. Представьте. Нас переехал товарняк. Тут тебе и гуляш и пюре сразу. Море кровищи, картошка кругом на километр раскидана. У меня тогда от тяжёлой работы (мешки сама грузила в машину) лопнул сосуд в глазу. Потом неделю ходила, как рыба – красноглазка.
Один раз с сестрой попали в неприятный эпизод. Девяностые годы. Уже все привыкли к ночным перестрелкам. Сидят по домам. Как в пустыне. В девять вечера на улице – никого. Мы задержались в гостях. Перешли на свою остановку. Транспорта нет. Решили – пойдём пешком. Тогда ледовый дворец ещё не был построен. В том месте в кустах за заборами находился частный сектор. От парка в гору поднимается одинокая легковушка. Мы переходим дорогу. Вдруг машина ускоряет движение и с бешеной скоростью несётся прямо на нас. У меня вырывается крик: «Анька, бежим». Буквально за руку выдёргиваю её из-под машины, которая проносится в этот миг за нами. Отморозков в то время было – пруд пруди, любителей людей сшибать.
Дважды мне приходилось принимать душ из дорожной грязи. Называется – вышла в город – пройтись. Надела белое платье. Тогда мода была на белый цвет, платье называлось «сафари». Стою на перекрёстке, жду, когда загорится мой свет. Едет «Камаз». В то время бордюров не было. По краю дороги после дождей образовалась огромная лужа. Товарищ за рулём грузовика съезжает в эту лужу, переключается на режим пробуксовки. Вся вода, тина из-под колёс летит в меня. Наверно, такой трюк он проделывал с дамами не впервой. Очень метко у него это получилось. Стою в центре города вся в грязи. На платье, в волосах, на лице, во рту, как говорится – с ног до головы. Никаких запланированных дел я, конечно, не сделала. Вдобавок, в транспорт тоже в таком виде не сядешь. И вот я из центра через весь город иду на окраину, где жила, пешком. По пути все мною любуются. Я усталая с досадой и слезами на глазах дохожу до дома. Так ничего хорошего в жизни не видала, да ещё этот поганец мне платье испортил. В ту лужу стекала не только вода: бензин, масло, солярка, а также сопли и слюни. Память на долгие годы.