– Тем, что океан принесет с приливом.
– Как? И все? А если ничего не принесет?
– То ничем, мы довольствуемся тем, что есть.
– А как насчет рыб? С ними же можно попробовать наладить поставки продовольствия!
– У нас они жутко глупые, с ними невозможно иметь дела. Ты просишь одного, они приносят совершенно другое. Да как с ними говорить, они же немые!
– И сколько же вы так живете? – спросил их Чарли, пока Ромео записывал телефон одной красотки.
Больше двух, а по некоторым сведениям, и пяти тысяч лет.
– Впечатляет!
– Да, и не жалуемся.
– Жалуются только приезжие, они вечно пытаются как-то повлиять на океан. Совершают какие-то ритуалы, молятся, верят во всякое разное. Но как таракан или крыса могут повлиять на океан? А они верят. Правда, рано или поздно все выздоравливают.
– Вы считаете это болезнью?
– Да, здесь мы называем их больными, ослепленными жадностью.
– Нам что, это тоже предстоит?
– В той или иной мере, все зависит, насколько вы хотите контролировать происходящее. Вы же поняли уже, в каком мы положении перед океаном.
– А вы что, совсем-совсем не контролируете жизнь, ничего не хотите и счастливы тем, что есть?
– Мы смирились с тем, что беспокойство за будущее и попытки контролировать происходящее неизбежны. Их словно выбрасывает океан, а мы довольствуемся тем, что он нам дает. Сегодня так, ну а завтра будет завтра.
– Не совсем понятно мне это, ребята, – сказал Ромео, кокетливо поглядывая в сторону девушек-тараканов. Может, я перегрелся. У вас не найдется случайно холодненькой кока-колы?
– Ну, холодной тут не бывает, а теплая – иногда. Посмотри, что там приплыло к берегу.
Тараканы и крысы бежали к берегу встречать дары, которые принес океан, среди которых Ромео нашёл бутылочку прохладной кока-колы.
Так Чарли и Ромео жили, как живут все, кто рождается или чудом попадает на Банановый остров, пока их не забрало море, как оно забирает всех тех, кто покидает пределы физического тела в самый подходящий для этого момент.
Клод рассказывал историю импульсивно, иногда повышая интонацию, иллюстрируя эмоциональную составляющую происходящего. В завершении своего рассказа он скинул с себя разноцветный халат и оказался абсолютно голый. Больные аплодировали, а Матильда, суетясь, пыталась исправить эту обнаженную ситуацию, одевая Клода, приговаривая, что, мол, чего только не увидишь в этой комнате.