Влас успешно поступил в военное училище и теперь, когда приезжал домой и появлялся в присутственных местах при полной форме, производил вполне благоприятное впечатление. Особенно был доволен выбором брата Василий, гордился им и утверждал что и он, скорее всего, станет офицером, если не получится стать капитаном дальнего плавания. Вершинины-старшие тоже вполне были расположены к новому статусу Власа. Сын теперь уж мало принадлежал им, редко появляясь в Коковище, поскольку учился далеко от этих мест, да и отпуска были слишком редки. В один из таких приездов Егор Егорович решил с помощью Власа подремонтировать дом. Строение было старое, нижний венец подгнил и уже давно требовал замены, да все не доходили руки. Конечно, следовало бы сделать капитальный ремонт, призвав бригаду строителей, но на это не набиралось денег: как-никак семья немаленькая и дети требовали расходов. Был неприкосновенный фонд, но на то он и неприкосновенный, чтобы его без крайней нужды не трогать. Кредит брать Егор Егорович принципиально не хотел, поскольку и простой-то долг отдавать нелегко, а уж с такими процентами…
– Черт побери! – ругнулся он вроде мысленно, но получилось вслух, и хлопнул себя по коленке, отложив бумагу и карандаш, посредством которых вычислял примерную стоимость капитальных работ. – Так и так, придется нам, Влас, заняться с тобой ремонтом самим. Иначе мы заморозим эту Дарью, – и он спросил младшую, которая вертелась тут же – заморозим?
Она лишь утвердительно кивнула, хотя могла уже и говорить.
В дверь постучали и ввалился Андрей Ребров.
– Услышал, что прибыл Влас и решил заскочить, поздороваться, – и потряс хозяевам руки. – О-о и Моль здесь? – он взял племянницу на руки и подбросил ее, вызвав восторженный визг.
Обменявшись новостями о житье-бытье и о службе, порешили тотчас же приступить к ремонтным работам, поскольку и Андрей вызвался помогать, раз такое дело.
– Вообще, это кажется, что работа небольшая – а только возьмись, оказывается и то надо, и это, черт побери! – снова выразился, забывшись, Егор Егорович. – С другой стороны, глаза боятся, а руки делают.
Он решительно встал, но слишком резко, табуретка покачнулась и упала ему на ногу. Егор Егорович поморщился и открыл было рот.
–Чёлт побели! – подсказала Дарья.
– Вот именно – под дружный смех отозвался Егор Егорович.– Ленка, забери Дашутку, мы сейчас начнем работать. Идите, погуляйте, пока мать там жарит-парит.