Руслан не уступал:
– В нем есть какой-то фактор… Что-то неучтенное. Может, кодеры упустили ряд малых этнических параметров. Во всяком случае, я с ним продолжу.
– Действуй. Писать в рапорт одного клиента – считай, сознаться в провале миссии. Да, лови картинку – Лейс под покровом тьмы крадется в резервацию.
– О… как ты его отловил?
– Ночным дроном, пока кроликов считал. Биометрия, одежда – полное совпадение. Зерно с ним?
– В гараже, в смотровой яме, кирпичом заложено. Говорю же, с этим не все ясно. Уже который раз…
– Руслан Альбертович, мысли проще. Кролик ходит по капусту. Традиция! Пойдем-ка ужинать, а дрон на автопилоте за ним последит.
Чтоб возмужать, городскому недорослю надо нарушить – хоть однажды – три запрета. Даже четыре. Стать сотрапезником неверных, выкурить табак, выпить автомобильное топливо и согрешить с неверной.
И потом чтоб не таился, а пришел открыто – пьян, накурен, осквернен. Книга строго воспрещает, но для смелости, типа, надо. Так повелось, неписаный закон. За это выпорют ремнем при всех, но дадут право носить пистолет.
Обычай казался Лейсу отвратительным до тошноты. От табачного смрада спирало горло, спиртовой дух шибал в нос и пугал, а уж последнее – впору повеситься, чем совершить. Трясло при одной мысли о грязных скинхедках из резервации – наряжены в тряпье и шкуры, самокрутками дымят, хохочут гнилозубо, топливным перегаром дышат.
«Неужто и мать была такой?.. Не верю, не могла она…»
Конечно, не все их девчонки похожи на гулей, что подстерегают ночью у дорог, заманивают красотой в кусты и там высасывают кровь. Есть и хорошенькие. Но такие не ходят на пьяные сборища, таятся и прячутся.
Из города он выбрался после ночного моления. Ни звезд, ни луны, темнотища, лишь на вышке орланов виднелись огни. До костей пробирал сырой ветер, даже сквозь куртку. Дорогу развезло после дождей, пришлось идти полем. На полпути стало мерещиться – шуршит рядом в воздухе, где-то вверху, но поднять голову или посветить фонариком Лейс боялся. Вдруг там нечисть? Увидишь пасть с клыками, выпученные глазища…
Так, молясь шепотом, и добрел. Шуршание отстало и пропало.
В повети, где собирался молодняк неверных, жарко пылала железная печка на ножках, пахло жареными голубями с лучком и картохой, витал едкий дымок самосада. При входе Лейса никто и не подумал встать – если алиен тайком явился на рубон к скинхедам, где одни запреты, пусть подчиняется здешним обычаям.