Проклятье, я нынче точно стал дипломатом. Выдрессировал меня великий вождь Унгусман.
– Береги мою девочку, она тебя очень любит, – бросил Тунгус, уходя.
– Ты вернешься… – прохрипел я ему вслед. Говорить оказалось вдруг неимоверно трудно.
Вождь совсем по-людски дернул плечом в знак того, что бог знает, вернется он или нет, – а вот мне задача дана, и полковнику тоже, и как бы не всей матушке-России, и он оставляет на наше попечение свой народ, и нам теперь никак нельзя быть идиотами…
– Ну, ты обещал меня прокатить на своей леталке! – донеслось издали.
Чернецкий показал высокий класс понимания этикета: суетиться и не подумал, только сделал приглашающий жест, а дверь конвертоплана открыл, согнувшись в поклоне, бортмеханик.
Я пошел к вездеходу. Я больше не мог оставаться здесь.
Они вернутся, твердил я про себя, они вернутся.
Боевой вождь Унгасан сидел на ковре, весь заваленный какими-то свитками. Несколько лежало у него на коленях, пара торчала из-за пазухи, один он держал под мышкой, другой в руке, а третий развернул, помогая себе зубами, и косил в него хмурым глазом.
– Что скажешь? – спросил он невнятно.
Гасан был не просто хмурый, он был злой, что для туземца редкость. Можно понять – двадцать лет парню на наши года, и вдруг такой подарочек: государственное управление в полный рост.
– Он умеет делать вот так? – я показал руками.
– Лучше всех. Но эти твари, они же тупые. И отец их в жизни не видел. Говорю ему: давай я пойду…
– Ты их тоже не видел.
Гасан выпустил свиток из зубов и уставился на меня.
– Я воин! Я умею биться! А отец… Он другой. Он умеет заставлять все живое любить себя. Я сейчас здесь не потому, что отец приказал, а потому, что очень люблю его!
Сказав это, боевой вождь династии Ун шмыгнул носом.
Туземцы плачут совсем как мы. Да они и есть мы, только намного лучше.
– А эти твари… Не способны любить. Понимаешь?
– Да, вождь.
– Мне сообщат, как все прошло… Но ты ведь узнаешь раньше. Я хочу доклад немедленно, советник. Ты сделаешь это для меня?
– Да, вождь.
Гасан стряхнул на пол лишние свитки, встал и подошел вплотную, навис надо мной, нарушая разом и этикет, и местную технику безопасности, по которой от вождя до гостя должна быть минимум вытянутая рука, а лучше полторы.
– Советник, – повторил он. – Отцу советы не нужны. А мне понадобятся. Много. Как бы все ни кончилось, нам с тобой еще работать и работать.