– Поэтому я вот
так приватно, исключительно вам и никому другому… Не уходите,
Леонид Ильич. Побудьте ещё немного у руля. Без вас корабль качаться
начнёт!
– Это… кхм…
Андропов э-э-э… тебя подослал?
– Да я с ним с
момента избрания не виделся.
– А
кто?
– Я от себя,
Леонид Ильич. Просто я…
–
Ванга?
– Не
совсем…
– Вот что, Ванга,
кхм… то, что ты моё доверие э-э-э… решил использовать для кхм…
поли… тических кхм… игр…
Он говорит не
глядя на меня и знаменитое мягкое «г» звучит в этот момент совсем
не мягко.
– Это… очень…
э-э-э… плохо… Ты парень… кхм… хороший, но либо я тебя не разглядел,
либо кхм… кто-то обработал. Тех, кто меня остаться… кхм… просит, я
наперечёт э-э-э… знаю. Так что…
– Это не так,
Леонид Ильич, – начинаю я. – Я не в какие игры…
Но он уже не
слушает. Махнув на меня рукой, отворачивается и делает знак подойти
охранникам.
– Леонид Ильич,
разрешите я всё объясню.
– Не дело кхм…
солдату маршала э-э-э… поучать… Мал ещё… кхм… Займись солдатским
э-э-э… делом… Дойди э-э-э… до самого верху э-э-э… а потом
кхм…
Подбегают
охранники, берут его под руки, а я остаюсь на дорожке.
– Леонид
Ильич…
Я делаю несколько
шагов вслед за Брежневым, но с другой стороны дома ко мне
приближается ещё один охранник.
– Одну минуточку,
Егор Андреевич. Пройдите со мной, пожалуйста…
Честно говоря, я
не думал, что будет прямо вот так. Вектор был понятен, но, чтобы
вот так резко... «Пройдёмте со мной» и, говоря простым языком,
пендаля под зад. Примерно минут через двадцать появляются Галя с
Наташкой. У обеих глаза по полтиннику.
– Что
случилось?!
– Кажется, я
Леонида Ильича сильно огорчил. Теперь, думаю, он не скоро захочет
меня пригласить к себе на дачу. Не раньше чем, через четыре с
половиной месяца.
Октябрь, ноябрь,
декабрь, январь. И хвостик от сентября. И это при условии, что я
ничего не перепутал и Суслов действительно преставится в конце
января. И, опять же, если ввиду некоторых изменений в историческом
процессе, он не проживёт больше, чем в прошлый раз.
Были в моём
времени версии и о причастности Андропова к его кончине. Типа
кагэбэшники таблетки Суслову подменили. Он проглотил пилюлю и –
ку-ку. Ку-ку, мой мальчик… В принципе, сейчас он всё ещё мешает
Андропову, но уже не так непоправимо. Ну, поживём –
увидим…
Утром перед
работой я еду в ЦК партии. Надеюсь моя опала не настолько сурова,
чтобы не пускать меня на порог. Действительно, всё не так плохо –
пропуск готов, комсомольский билет предъявлен, и вот я шагаю по
широким и вовсе не мрачным коридорам здания, где вершатся судьбы не
только Союза, но и, в каком-то смысле, всего мира.