— Да. Так и сделаем.
Много лет я хранила тайну, уверенная, что вся моя нынешняя жизнь
— наказание. Ад. Ну, может, чистилище. Нет, я славно устроилась. У
меня были сын, свобода, деньги. Но я невольно вспоминала известную
цитату классика “Они не заслужили света, они заслужили покоя”. О,
как отчаянно я хотела этого самого покоя! Как хотела все забыть! Но
прошлое меня не отпускало, я помнила все.
Я была не самым лучшим человеком. Я лгала, клеветала, изменяла,
унижала людей. Я шла по головам, я никого не любила, я всегда
считала себя лучше других.
Мне нечего сказать в свое оправдание: я просто жила. Как все,
наверное. Но это не снимает с меня вины. Поэтому я даже не слишком
удивилась, когда оказалась в самой глубокой заднице, которую только
могла себе представить.
Тот день, когда я попала в этот мир, я помнила в мельчайших
подробностях.
***
Проклятье, как же не вовремя сломалась моя ласточка! Пришлось
сдать ее в сервис и ехать к родителям на общественном транспорте.
Зачем? Кому это нужно? Лучше б я просто перевела им денег. Все
равно ничего не изменится. Они мне не рады, давно пора это
признать.
Я проснулась от громкого детского плача. Ну слава небесам, а то
такое снилось! Давненько я не видела настолько реалистичных
кошмаров! Впрочем, неудивительно: обед был отвратительный, в старом
автобусе пахло бензином, а окна открывать зимой никто не собирался.
Водитель еще явно не так давно пересел за руль автобуса или с
гоночного болида, или с машины с дровами, мы с остальными
пассажирами так и не решили.
— Ты чего разлеглась, корова, — раздался над ухом грозный рык. —
Там твой сын плачет, иди успокаивай!
Мой кто?
А потом меня с такой силой толкнули в бок, что я улетела с
сидения автобуса прямо в проход — даже глаза не успела открыть.
Стоп. Не с сиденья, а с постели. И не в проход, а на пол.
Было больно и обидно, а еще ничего не понятно. Что происходит? Я
брежу?
— Я непонятно объяснил?
Пришлось открывать глаза, чего делать страшно не хотелось.
Пол. Доски. Гвозди. Вытертая краска. Чужие руки с тонкими,
покрасневшими от холода пальцами и обстриженными под самое мясо
ногтями. Белый саван ночной сорочки.
Пошатывась, я поднялась и огляделась, напрочь игнорируя сопение
на кровати и пронзительный вой младенца. Это ни разу не автобус.
Более того, это вообще место, которое я никогда не видела. Похоже
на какую-то очень старинную гостиницу: деревянные панели, над ними
— пыльно-зеленые обои с претензией на элегантность. Беленый
потолок, ситцевые занавески на окне, добротная деревянная мебель,
такая массивная, что с места ее не сдвинешь. Шкаф, комод, кресло…
Кровать, огромная, широкая, с белоснежным постельным бельем. А на
ней толстый старый противный мужик в белом балахоне и ночном
колпаке. Чисто клоун, но клоун явно недобрый.