Горячий сладкий чай придал мне сил и я, наконец, смогла взять себя в руки. Хватит киснуть, хватит думать о плохом. Собрала со стола посуду, но Олег не позволил мне ее вымыть, сделал это сам. Протянул мне таблетку:
- Врач велел тебе отдохнуть.
Не стала возражать и выпила лекарство. Ложиться в пустую холодную постель мне не хотелось. Сегодня я хотела удивить Матвея, купить роскошное красное белье. Я мечтала о ночи любви. У нас с мужем все ночи были волшебные, наполненные чувственностью и страстью.
Этой ночью мой Матвей лежит на больничной кровати, опутанный трубками и проводами… Рядом с ним нет меня, сидит какая-нибудь медсестра, которой абсолютно все равно, выживет пациент или нет. Возможно, она уткнулась в мобильник и только иногда равнодушно поглядывает на датчики давления и пульса.
От этой мысли у меня снова потекли слезы из глаз. Я вытерла их тыльной стороной ладони. Плакать бесполезно.
Я ничем не могу помочь Матвею. Ничем… Мой любимый между жизнью и смертью, а я должна спать и набираться сил? Зачем, для чего?
Села у окна и уставилась в темноту. Окна в противоположном доме начали гаснуть.
- Иди спать, - коснулся моего плеча Олег.
- Еще немного посижу и лягу. Поезжай домой, - сегодня я впервые была благодарна Олегу за его ненавязчивую заботу.
- Не против, если я заночую у вас? А завтра утром вместе поедем в больницу?
Мне понравилось, что он сказал не у тебя, а у вас.
- Конечно не против. Ложись в зале на диване, - я, наконец, смогла стряхнуть с себя оцепенение. Принесла постельное белье, протянула его Олегу.
- Я могу посмотреть телевизор? Включу без звука. Под него лучше засыпаю.
- Конечно, чувствуй себя как дома, и не надо без звука. Мне телевизор не помешает, - я обрадовалась, что не буду ночевать в квартире в одиночестве. И так на душе пусто, а если рядом никого не будет, я завою от тоски.
На туалетном столике в вазе стояла тронутая увяданием алая роза. Ее утром подарил мне Матвей. Подал на подносе вместе с кофе.
Сегодня утром я проснулась от терпкого кофейного аромата и поцелуя мужа. Матвей пил со мной из одной чашки, касался упругим бутоном розы моей шеи и груди, целовал нежно и страстно. Мы предавались любви как дикие звери, я царапалась и стонала в объятиях Матвея, стонала от удовольствия и его бесстыдных чувственных прикосновений.