- Это нужно сделать, девочка, - подтвердил ректор. – Тебе ничего не грозит, обещаю. Если хоть капля силы в тебе есть, то дар проявится. Откат не больше трёх дней. Максимум, почувствуешь лёгкое недомогание. К моменту начала занятий будешь в порядке. А если дара нет, то настойка для тебя совершенно безвредна. Может немного взбодрить, но ведь после дороги сюда это не повредит.
Его слову я поверила и, уже не сомневаясь, взяла стакан.
- Давай, залпом! – поторопила меня декан.
Зажмурившись, сделала как она просила.
- Ф-у-у!!! – тут же скривилась от горечи, что обволокла рот.
- Что поделать, вкус неприятный, зато действенно, - посочувствовала декан.
Неприятный?! Да я ничего более мерзкого в жизни не пробовала! Правда сказать об этом была не в состоянии, судорожно дыша.
- Терпи! – строго сказала мне и посмотрела на артефактора. – Давайте, теперь ваша очередь.
Та открыла футляр, в котором лежала нефритовая палочка и сдёрнула чёрную материю с хрустальной сферы перед собой.
- Бери палочку и прикоснись ею к сфере, - приказала мне.
Ага, вот прямо бегу! После подставы с зельем я на палочку взглянула с возросшим опасением.
- Шар покажет уровень твоего потенциала, - пояснил ректор, но не убедил.
- После этого сможешь выпить воды, - произнесла декан ведьминского факультета, показавшая, что знает, как управлять строптивыми ведьмочками.
Не думая ни о чём, кроме как о мерзком вкусе во рту, схватила палочку и дотронулась её концом к хрустальной сфере. Она засияла алым светом, а потом замигала всеми цветами радуги, сменяясь от оранжевого до фиолетового, который стремительно темнел, наливаясь чернотой.
- Антелло! – выкрикнул ректор за миг до того, как шар взорвался.
Но, повинуясь приказу мужчины, материя накрыла шар, а он сверкнул глазами, и она окаменела. И уже под ней раздался глухой звук бьющегося стекла.
У меня отвисла челюсть. От потрясения я даже забыла о вяжущей гадости во рту. Ткань окаменела!!! Мгновенно, прямо на глазах! И тут только до меня дошло, что ректор василиск. Я испуганно втянула голову в плечи, съёживаясь, даже думать боясь, что он сделает со мной за порчу имущества академии. А тут ещё окаменевшая ткань покрылась цепочкой трещин и осыпалась крошкой.
В комнате повисла гнетущая тишина, нарушаемая частым-частым дыханием главного артефактора академии. Женщина выглядела так, словно вот-вот пронзительно завизжит. Как тётка Мотря, когда впервые свой раздвоенный змеиный язык увидела. Он у неё тогда выпал изо рта и она свела глаза к носу, рассматривая две шевелящиеся половинки.