Я удовлетворённо убрал ногу и
подошёл к двери. Лёгкий толчок…
И вот уже облако пыли поднялось в
воздух, когда стальная дверь с грохотом рухнула в комнату. Я
действительно ворвался внутрь с силой.
Внутри ярко освещённого кабинета,
как и ожидалось, стояло несколько человек.
— У младшего брата отличные навыки,
— раздался спокойный, но мрачный и хриплый голос. Это был мужчина
за большим дубовым столом.
Мне потребовалось мгновение, чтобы
понять, что это Масато. Кроме пепельно-серых волос, он был очень
похож на своего сына Хироси. Его телосложение не было внушительным,
но он излучал коварство и опыт.
Позади Масато стояла шеренга из
более чем десяти телохранителей в костюмах. Серьёзные выражения лиц
и руки в карманах пиджаков выдавали их готовность в любой момент
вытащить оружие.
Меня удивило, что мужчина, стоявший
ближе всех к Масато, был тем самым Лысым, которого я встретил в
баре. Теперь он стал одним из самых доверенных людей Масато.
Когда Лысый увидел меня, его лицо
выразило испуг и недоверие, но он старался не показывать это.
— Прости за дверь, — усмехнулся я,
медленно входя в кабинет.
Масато улыбнулся, но его улыбка не
затронула глаза.
— Ничего страшного, старое уходит,
новое приходит. Не беда, что дверь сломалась, если кто-то за это
заплатит.
— А если я не заплачу?
— Тогда скажи мне, зачем ты пришёл в
мой дом, и я приму решение. — Масато, казалось, успокоился и
собрался с мыслями.
Затем он хлопнул костлявой рукой по
столу.
Я, Масато, уже тридцать лет в
преступном мире. И я не из тех, кто поступает не обдумано. У тебя
необычные способности. Я бы предпочёл быть твоим другом, а не
врагом.
Я равнодушно кивнул и огляделся.
Книжные полки занимали все стены кабинета, на них стояли различные
коллекционные предметы и книги. На маленьком столике лежали
принадлежности для каллиграфии.
— Похоже, ты много читаешь и хорошо
образован, — заметил я.
Масато нахмурился.
— Даже в преступном мире нельзя
полагаться только на храбрость. — Он не понимал, что я имел в
виду.
Я с глубокомысленным видом
кивнул:
— Если бы у твоего сына Хироси была
половина твоего ума, то ты остался бы жив сегодня, — ослепительно
улыбаясь, сказал я.
Изначально на лице Масато не было ни
одной эмоции. Но теперь оно стало серьезным, как будто над его
головой сгущались черные тучи, готовые вот-вот обрушиться
грозой.