- Шутить изволишь? - изгибает бровь слегка удивленно, и достает билеты, - мы уезжаем, вообще-то.
- Да, без меня, - подчеркивает Лиза.
Удивлённо смотрю на Лешку и даже боюсь представить, что он сделал для того, чтобы бросить свою работу. Он не может надолго оставлять свой бизнес. И я не позволю. Неизвестно насколько я уезжаю. И если Варенька действительно в какой-то семье, мне предстоит искать способы правильно сработаться с этими людьми. Сомневаюсь, что когда я заявлюсь на пороге дома той семьи и поплачусь о том, что это не я от ребенка отказалась, мне все тут же поверят и пожалеют.
- Я поеду одна, я так решила. Прости.
Иду к мужчине и обнимаю его.
- Ты уверена, что справишься со всем одна? - хмурит брови.
Я вижу, что он переживает за меня. Он столько сделал для нас, когда мы были в больнице, вытащил и помог вернуться к жизни. Я бесконечно благодарна ему и понимаю, что он действует из лучших побуждений и в моих интересах.
- Я постараюсь, а если буду не вывозить, то обязательно попрошу вашей помощи.
В его руках так тепло и уютно. Но я не могу постоянно пользоваться их поддержкой. Всё, что заварила я, я же и должна разгрести. Ради памяти о Ване, ради себя.
Да и хватило бы силы сдержать себя, чтобы не наломать дров от радости, когда увижу её.
- Помни, что юридически за любое твоё неправильное действие на эмоциях, тебя могут лишить права видеть её вообще, - это звучит жестко, но отрезвляюще.
Леша всегда умел подбирать правильные слова.
- Дерзай, Машуля, - обнимает крепко-крепко, а Лиза подпирает плечом косяк и с улыбкой смотрит на нас.
Я немного смущаюсь, видя его оценивающий взгляд. Понимаю, что нравлюсь ему, но, увы. Брат и сестра провожают меня на поезд, хорошо, что есть Интерсити, которое не кланяется каждому столбу. На перроне расцеловываю друзей и смахиваю слезу. Что меня ждёт, я не знаю, но постараюсь сдерживаться и думать трезво.
Сажусь у окна и пытаюсь не сильно рисовать в голове розовые мечты, это делать не стоит, тогда больно падать на грешную землю.
7. 6 глава
Никита
Выхожу из машины, хлопаю водительской дверью и иду к задней двери. Там, болтая ногами от нетерпения, сидит моя малышка. Тут же поднимает на меня взгляд. Ей всего четыре, но глазки такие умные и взгляд такой осознанный, что меня это пугает. Хотя о чем я, трудно долго оставаться ребенком, когда твоя мама умирает, не успев даже толком насладиться материнством.