Делаю глоток молока и ногами болтаю на высоком стуле, рассматривая его широкую спину и блаженно улыбаюсь. Красивый.
- Я тебя люблю, Вань, - весело жую кусок булки и впервые чувствую дикий голод. Какая же она ароматная и вкусная, только бы не подсесть на сладкое.
- Ты кушай, давай, тебе теперь надо за двоих соображать, кормить человечка, - улыбается довольно, присаживаясь напротив.
Смотрю на него и вижу подтверждение своим словам. Он рад, воодушевлен, это видно невооружённым взглядом. А я таю под этим взглядом.
Внезапный стук в дверь прерывает наш милый момент.
- Сиди, малыш, я сам.
Странно. Мы никого не ждали. Неужели опять сосед по лестничной площадке? И как он не надоедает Ване своей дотошностью. Мужику скоро пятьдесят, а он бегает к моему парню за советом или с просьбой о помощи, ведь сам туго соображает в хозяйственных делах. А мой Ваня - талантливый парень, у него отец очень щепетильный и много знаний вложил в голову сына.
Я с удовольствием допиваю остатки молока и спрыгиваю со стула, поправляю длинную футболку парня, одетую в этот момент на мне и бегу в коридор.
- Так, так, Мария, так вот значит такие курсы у тебя после пар. Вместо того, чтобы готовиться к сессии, ты постигаешь азы сексуального раскрепощения?
Мне словно льда за шиворот насыпали. Я вытянулась как струна и не знала, куда деть свои глаза. Но отец не меня прожигал взбешенным взглядом, а моего Ваню.
- Папуль, - проблеяла я и мгновенно замолкла, увидев его короткий взгляд.
- Как ты посмел, щенок, к ней прикоснуться?! - взревел мой отец, бросился к Ване и сжал ему шею пальцами.
Я забыла, как дышать в то мгновение, потому что тошнота накрывала меня все сильнее и сильнее. Только не так и не сейчас.
Ваня резко перехватил его руку. Как ни как, мой парень - будущий физрук и его физическая подготовка на высоте.
Он отрывает руку отца от своего горла и заламывает её, взяв инициативу, и говорит нарочито спокойно:
- Так, давайте все успокоимся. Малыш, как зовут твоего отца? Как можно к нему обращаться?
Я вижу, что он напряжен. Как и отец. Никто раньше не смел обращаться с ним так.
- Олег...Романович, - выдыхаю протяжно и понимаю, что сейчас будет что-то страшное, ведь мой отец не стоит покорно, он яростно дёргает рукой и матерится.
- Да я тебя, сосунок, размажу, отпусти!