– Парасюк, останься!– старший инквизитор, уходивший последним, замер на пороге, пожал плечами и вернулся за стол для переговоров. Тяжело отдуваясь, глава службы медленно прошел к сейфу, распахнул дверцу и достал “Корвалол”. Набулькал себе немного и залпом выпил, запив его дорогим коньяком, стоящим рядом. В груди резко потеплело. Голова стала работать чуть лучше. Еще чуть-чуть и совсем отпустит. Приступы стали повторяться все чаще и чаще, и начальнику инквизиции стала приходить мысль, что он может до пенсии и не дожить.
– С этими событиями я совсем забыл про Дворкина…– начальник Святой инквизиции налил себе на два пальца коньяка и тяжело вздохнул.
– Ожидаемо отказался от нашего предложения!– доложил Парасюк.
– Чем мотивировал?
– Что его дочь, когда придет время, сама выберет сторону, за которую ей играть, за черных или белых…А пока пусть растет.
– Интересная позиция! Только мы допустить того, чтобы самый сильный маг в истории человечества стал темным, не имеем права!
– Согласен…
– Мы и без того долго нянчились с Ковеном. Вот к чему это привело…– начальник нервно кивнул в сторону проектора. Где все еще светилась фотография Шарук Хана.– Где эта ведьма…Агрида, кажется? Которая раскопала это чудовище…
– По нашим данным ее уничтожил сам половецкий хан.
– Собаке собачья смерть!– сплюнул главный инквизитор, у которого уже от выпитого спиртного зашумело в голове, придав легкость и непринужденность.
– Она искала сокровища…– поправил командира Парасюк.
– А нашла это…
– Вообщем так, старший инквизитор…
Глава 4
Алаида Шпиц – глава Харьковского Ковена ведьм, а по совместительству и управляющая знаменитым торговым центром под названием “Крыша мира” сидела на верхнем этаже своего офиса, задумчиво созерцая огромную кипу бумаг, которые ей предстояло разобрать. Тут были и отчеты бухгалтеров, и маркетинговые исследования, и планы развития бизнеса, приготовленные по ее указанию. Покупательская способность харьковчан значительно уменьшилась, доходы стремительно падали, и теперь необходимо было что-то придумать, чтобы выйти из этого крутого пике, в которое государство загнало торговлю.
Настроение заниматься этой рутиной не было. Под ложечкой неприятно сосало, предвещая непростой день. Своим предчувствиям Алаида привыкла доверять. Так было и во времена рассвета инквизиции, когда погоня была почти на пороге ее дома, так было и когда они с сестрами возвращались из междумирья. Со вздохом она отхлебнула свежезаваренный кофе и взяла первую попавшуюся бумагу. Мозг отказывался работать, думая совершенно о другом.