– Ли, – жена Эрнеста, – негромко сказал Эриксон Лерану, – А тот в жёлтом, – её дядя, тибетский лама. Сегодня я перевыполнил обещание…
Ли рядом с могучим Мартином выглядела обиженной девочкой у ног непреклонного отца. «Замечательное сочетание, – с удовольствием решил Леран, – внешнее несовпадение скрывает внутреннюю гармонию».
Лама в ответ на приветствия наклонил голову и что-то прошептал, и Крамов пригласил всех за стол. Эриксон занялся его срочным переоборудованием. Узнав от Барта причину застолья, Ли скользнула взглядом по Лерану, скрывая любопытство; было понятно, что она заочно с ним знакома. Тибетский дядя смотрел куда-то между людьми, но Леран чувствовал всем телом, что является для ламы центром внимания, – будто прохладный ветерок, рождённый снежными вершинами, струился от него, обнимая Лерана. Видимо, поняв, что объект негласного наблюдения заметил его скрытое внимание, жёлтый монах повернул лицо к Крамову.
– Уважаемый Майкл, вскоре я возвращаюсь в Тибет. У вас нет желания проводить меня до места? Ведь вы почти два года не посещали любимые места.
– Благодарю за приглашение, уважаемый Лу Шань, – ответил Майкл, склонив голову, – Приятный сюрприз. Который месяц ощущаю зов гор. Даже картины оставшиеся развесил. Но не помогло: работа приостановилась, требуется очищение и освежение творческой энергией.
– Но я вижу, мольберт не заброшен.
– О, это случайность. Приятная случайность. Да прихода друзей я занимался самоистязанием. А теперь мой пустой холст вбирает в себя неповторимые черты нашего друга, Лерана Кронина. Сами видите, такая личность увлекла бы и Рафаэля, – массивный подбородок Майкла напрягся, он тряхнул русоволосой головой.
Лама понимающе кивнул, и Леран снова всей кожей ощутил прикосновение свежего горного воздуха. Очевидно, что жёлтый монах в этой компании свой человек, не просто родственник жены комиссара. Крамов к нему нескрываемо расположен, остальные воспринимают без раздумий. Но Леран, уже на собственной практике узнавший несовпадение в людях внешнего и внутреннего, а потому старавшийся заглянуть глубже в суть каждого нового человека, неким находящимся где-то внутри него инструментом тонкой оценки отметил, что единство ламы и друзей Барта неполно. Оно как бы одностороннее, лама имеет свою-собственную стенку, прозрачную с одной стороны. Полупрозрачная стенка не пропускала со стороны дяди очаровательной маленькой Ли большую часть его мыслей и чувств.