- Я хотела выразить благодарность твоему брату. – говорит Юна и
слегка краснеет: - за это. – она тычет пальцем на бейджик с именем,
который прикреплен к рубашке Бон Хва. Такой же красуется и на
топике Чон Джа, вызывая когнитивный диссонанс… узкий топик, едва
справляющийся с задачей удерживать грудь Чон Джа внутри – явно был
неподходящим местом для корпоративного бейджика с именем и
фамилией.
- Ну да, Мистер Хайд заставил нас прикрепить эти штуковины. –
кивает головой Чон Джа: - какой в этом смысл?
- Передайте ему мою благодарность. – говорит Юна: - хотя…
наверное я сама передам. Ничего не говорите.
- Есть, капитан! – прикладывает руку к голове Чон Джа: - ничего
не скажем! И… Бон Хва! Твой черед говорить тост!
- Но…
- Давай, давай! Не заставляй старших ждать! Кстати, давай тебе
пива купим?
- Он еще несовершеннолетний!
- Кого это волнует, на вид уже высокий и здоровый, значит можно!
Нам еще пива! Или… может уже пора на что-то покрепче перейти?
- Ганбэй!
****
Когда он открыл глаза – то увидел потолок. Привычный и знакомый
потолок, потолок в их скромной квартире. Привычная картина,
привычные запахи утреннего кофе и готовящегося завтрака, пахнет
чем-то вкусным… наверное булочки на пару с капустой и мясом. На
какую-то долю секунды он подумал, что это мама на кухне готовит
завтрак, но потом вдруг вспомнил что мама лежит в больнице и у него
защемило сердце при мысли что может быть он уже никогда больше не
проснется, вдыхая запах маминой стряпни. Потому что мама… и он
решительно помотал головой, отметая такие мрачные мысли в сторону.
Все будет хорошо. Мама обязательно поправится, брат обязательно
найдется, а сегодня у него обычный школьный день и впереди учеба,
впереди еще целый день хлопот, нужно вставать. Кстати… кроме запаха
выпечки в воздухе едва уловимо присутствовал явный запах перегара…
он был знаком с этим запахом.
Конечно же они вчера отмечали открытие своего офиса и конечно же
эта Чон Джа набралась. В конце вечера он вырубился, передав
управление Старшему, потому что ему самому – нужно было выспаться,
а то они до поздней ночи засиделись. Все-таки как хорошо, что можно
выспаться внутри самого себя, передав управление телом, когда он
будет служить в армии это умение ему здорово пригодится.
Он потянулся, чувствуя сладкую истому во всем теле. Повернул
голову, и … часто-часто заморгал. Закрыл глаза, протер их. Открыл
снова, решив, что на этот раз галлюцинация должна развеяться. Но
галлюцинация не собиралась развеиваться. Она лежала на футоне рядом
с ним, и мерно дышала, положив голову на сложенные вместе ладошки,
сладко спала, даже вон тонкая ниточка слюны из уголка рта тянулась
вниз. При этом галлюцинация была едва прикрыта одеялом и, судя по
тому, что он видел – бюстгальтера на галлюцинации тоже не было.