- А трусы почему задом наперед и шиворот-навыворот
были?!
- А… трусы. Ну это ты у Чон Джа спрашивай.
- Что?! Ты с Чон Джа?!
- Кхм… давай-ка ты лучше воду зря спускать не будешь, у нас
же счетчик стоит, а ты ее льешь почем зря. Мойся уже и пошли
завтракать.
- Старший! Как ты мог?!
- Ой, заткнись малыш. Мойся уже. Нам в школу пора.
В школе все было немного по-другому, чем раньше. Во-первых,
Ёджон заметно сторонился его, даже пересел за другую парту,
поменявшись с Нари, той самой девушкой, что ходила с ними в
караоке. Она вроде, как и не принадлежала к основному составу
«Лоллипоп», но всегда рядом с ними крутилась. Бон Хва конечно же
сказал Ёджону, что все в порядке и что Хан не сердится и даже
сказал, что никаких последствий не будет, достаточно формальные
извинения принести, но Ёджон все равно его сторонился. Кивнул, не
глядя в глаза, поклонился и был таков. Чон Ё – не изменил своего
поведения, но он никогда особо дружелюбным и не был. Это Ёджон был
социальным клеем их группы, всегда шутил, всегда как будто
объединял их, а теперь они вроде, как и рядом, а вроде и нет.
А еще почему-то его стала сторониться Соен. Вот только недавно
каждую перемену они обязательно двумя-тремя словами перекидывались,
а на большой даже ели рядышком – они и все «Лоллипоп», Соен, Минсе
и Ю Джин. А теперь – Соен стала его избегать. Вот так явно стала
избегать, даже на его «Доброе утро, Соен!» - сухо приветствовала
его в ответ. Ни следа на улыбку, никакой теплоты в словах. Как
будто на лице написано «Отвали, Бон Хва». И… если Соен стала его
сторониться, это значило что и Минсе с Ю Джин – тоже. Потому что
они втроем подруги не разлей вода, куда одна, туда и все.
И как только Бон Хва осознал это – его словно молотком по голове
ударили. Все повторяется, подумал он, все повторяется. Как в
младшей школе. Сперва с им перестали общаться одни, потом – другие,
а потом и все остальные. Он стал как будто зачумленным, как будто
заразным, никто на него даже не смотрел, все отводили взгляды, вот
как сейчас. Как бы он не пытался взглянуть кому-то в глаза – все
отводили их. Когда он к кому-то обращался – отвечали сухо и
коротко, а одна девочка и вовсе просто выскочила из класса. Он
настолько ужасен? С ним уже нельзя общаться?
Дыхание сперло, мир вокруг стал гулким и далеким, он едва не
вскочил на ноги, чтобы бросится и … что он мог сделать? Упасть и
умолять, чтобы его перестали считать изгоем? Чтобы снова общались с
ним как прежде, признавая его своим?!