Все замолчали. Я внимательно оглядел пивзаводского пахана,
понимая, для чего он меня позвал и для чего было всё это
вступление.
— Да ты никак хочешь, чтобы это я с ним разобрался? — напрямую
спросил я. — Вместо тебя?
— Если бы всё было так просто, — Крюков полез за сигаретами. —
Ты когда в последний раз его видел? На Новый год? Гриша за
последние пару месяцев сильно изменился. И не в лучшую сторону.
— Он теперь в натуре, как череп, — добавил Студент, даже не
улыбнувшись.
* * *
Центральный рынок, кафе Альгамбра
В главном зале закрытого на ночь кафе сидело всего два человека
за бутылкой вина. Музыка не играла, официантов не было, но это
никому не мешало.
— Так какой у тебя интерес в этом? — спросил Мишаня, подливая
ещё вина.
— Говорю же, — устало сказал Виктор Крюков, потирая глаза. —
Эдику обещал приглядеть, он много чего для меня сделал. Да и если
Череп поднимется за счёт рынка, он и Игоря задавит, и всех
остальных. Я Григория лучше вас всех знаю. Поэтому и играю на обе
стороны, всем помогаю.
— А ведёшь себя, как какой-то обычный мужик, — Мишаня хмыкнул. —
На заводе работаешь, держишься от всего подальше. Но что-то себе на
уме, много мутишь.
— Я хочу жить в спокойное время в спокойном месте. Но это
сложно.
Мишаня отставил в сторону бутылку из закромов Эдика. На столе
перед ним лежала пухлая записная книжка с множеством вложенных
между страниц отдельных листов и фото.
— Разрешения у Эдика не спросить, но я взял эту его записнушку в
сейфе и полистал, думал, прояснится чё по этому поводу, — сказал
Мишаня. — И вот, нашёл, чё он меня Лёшей-то постоянно называл.
Старый же, памяти нет.
Среди страниц был полароидный снимок, на котором изображён
высокий парень в военной форме. Молодой, но взгляд очень
узнаваемый, даже не очень качественный снимок это передал. Парень
смотрел так же проницательно, как и сам Эдик. Внизу было написано
красным фломастером: «Волгин Алексей, с. Гудермес, 1996».
— Позвоню ему потом, — Мишаня протянул снимок Виктору. — Там
письмо ещё от него было. Этот Лёша отца-то не очень уважает, но на
письма отвечает, хоть и неохотно. Фотку вот даже присылал.
— Кому скажи, что у законника сын — военный и участник боевых
действий, не поверят, — Виктор рассмотрел снимок. — Но фамилию-то
взял отцовскую.
— Увези Эдику фотку, — сказал Мишаня. — Пусть старик
вспомнит.