— От этого уже можно плясать, — сказал я. — Но я не думаю, что
раз Шелехова нет, то и до банка будет так просто добраться. Кто-то
его прикроет.
— Правильно думаешь. Центр пока собирается с мыслями после
вчерашнего, но уже отправил ещё кое-кого, — Ремезов сощурил глаза.
— Пока приедет, будет погружаться в дело. Изначально его против
меня присылали, но сейчас у них показаний нет, все сдохли. Вот и
будет он во всём разбираться, но главное — найти Ису, и надавить,
чтобы он заговорил.
— Ищем. Думаю, найдём. Он в городе.
— Отлично. Тебе точно к нам надо, раз всё уже выяснил, — он
усмехнулся. — Но главное, чтобы он говорил. Если свяжем их вместе…
— в дверь постучали, и Ремезов крикнул: — Войди!
Заспанный оперативник приоткрыл дверь и вошёл, держа в руках
несколько грязных листов-ксерокопий.
— Нашли номер, прислали факс ещё. Все данные на владельца. На
другого записано всё, но этот номер мы хорошо знаем.
Ремезов выхватил у него листы, а я посмотрел на них, чуть
приподнявшись. На грязной ксерокопии видно лицо худощавого мужчины
лет тридцати с лишним, в тонких строгих очках и деловом костюме.
Лицо смутно знакомое, вроде бы видел его по телевизору, но всего
раз или два.
— Интересно, — пробурчал Ремезов и знаком показал, чтобы
оперативник вышел. — Интересно получается.
— Кто это?
— Иван Платонов, — Ремезов подвинул листы ко мне. — Интересные
знакомые у Эдика. Хотя стой! Понятно, да. Он один из немногих ему
подобных, кто сидел при Союзе, год или два в колонии за валютные
махинации, там они могли с Эдиком пересекаться. Потом при новой
власти вышел.
— Вспомнил, — я посмотрел на снимок. — Олигарх, значит. Но он не
особо часто мелькает по ящику. Его недавно упоминали при мне, тебе
Латыпов должен был рассказывать.
— Да, — Ремезов закурил. — Якобы Кузьмичёв его знает. Это у него
ещё спросим. Но Платонов больше по нефти, он выкачивает её через
третьих лиц прямо в Чечне, а это мало кому позволяется. У него есть
контакты со многими шишками среди сепаратистов. И арабов знает
всяких. Поэтому он мог на Ису надавить. Да и в банке, насколько мне
известно, у него доля есть.
— Ему же комбинат не нужен? — спросил я на всякий случай.
— Вряд ли, не его профиль. Но кто его знает? Вдруг захочет и
будет ждать, когда ему принесут его на той самой тарелочке с
голубой каёмочкой. Человек-то он такой, — Ремезов нахмурился. — Не
самый приятный. Но ещё…