агентов, вызванное страхом подвергнуться репрессиям по примеру секретных сотрудников охранных отделений [16].
Да и как могло быть иначе. Один из крупных юристов, включенный Временным правительством в состав Чрезвычайной следственной комиссии С. В. Завадский вспоминал о правовом нигилизме председателя комиссии Н. К. Муравьева, который настаивал на привлечении секретных сотрудников царской политической полиции к уголовной ответственности просто по факту тайного сотрудничества с ней, без оценки нанесенного ими «вреда» революционному движению. Он прямо заявлял, что «нужно найти (!) статью закона, по которой их можно было бы судить, невзирая на амнистию». Муравьев предлагал, к примеру, использовать статью Уложения о наказаниях, предусматривающую уголовную ответственность за превышение власти [17].
Как пишет доктор исторических наук Перегудова, с марта по октябрь 1917 г. в Петрограде, Москве и многих других городах по постановлению Временного правительства и распоряжениями исполкомов местных советов были созданы специальные комиссии, которые занимались вопросами секретной агентуры [18].
В условиях кардинальных изменений, произошедших в системе государственного и отчасти военного управления, наблюдалась тенденция со стороны руководителей контрразведывательной службы всячески уклониться от выполнения функций, впрямую не связанных с борьбой с германской разведкой. В этом видится вполне понятное стремление сохранить аппарат контрразведки в условиях, когда власти зачастую принимали решения под напором ультрареволюционных общественных настроений и когда политическая целесообразность превалировала над законом. Поэтому в циркулярных телеграммах, которые направлялись в органы контрразведки по линии Ставки и ГУГШ, подчеркивалось, что их задачей является исключительно борьба с военным шпионажем.
Те, кто отвечал за контрразведку в Главном управлении Генерального штаба, подготовили проект обращения к войскам А. Ф. Керенского, сменившего Гучкова на посту военного и морского министра. Данное обращение было оформлено в виде несекретного приказа по армии и флоту и 17 мая 1917 г. подписано министром. В нем говорилось об усилившейся активности шпионских центров противника и опасности их деятельности для страны. «Для борьбы со шпионами, – отмечалось в приказе, – существуют особые секретные учреждения, именуемые контрразведывательными отделениями. Не смешивайте служащих этих отделений с агентами политического сыска старого режима… и оказывайте им полное содействие» [19].