–
Какого хрена ты поднял башку?.. – проорал командир. – А ну лечь на землю!
Он
сам непроизвольно приподнялся. В этот миг крупный снаряд ударил точно ему в
голову. Кровь и куски плоти прыснули в разные стороны. Я непроизвольно
вскрикнул и припал лицом к земле. В ушах звенело и гремело, земля дрожала, как
от поступи гигантов. Я же быстро и отрывисто дышал, как пораженный какой-то
легочной болезнью.
–
Черт-черт-черт! Командира убило! Слышите? Командир мертв! – оповестил кто-то.
Потом
раздался новый взрыв, и нас накрыло осколками камней и кусками земли.
Когда
же это кончится, черт возьми?! Когда же?..
Высоко
в небе пролетел еще один истребитель, уж не знаю, наш или имперский. Вдалеке
откликнулись сразу два взрыва.
Пошел
дождь. Ни дымная завеса, ни жирная гарь не мешали падать крупным каплям,
которых с каждым мгновением становилось все больше и больше.
Вставать
не хотелось. Мне казалось, подними я голову, то тут же лишусь ее, как командир минутой
ранее.
–
Они идут! Черт! Локсы! – почти истерично прокричал кто-то.
–
Что нам делать? Их слишком много?
–
А я откуда знаю?! Отбиваться будем!
–
Их слишком много, мать вашу! Мы не справимся.
–
Не стрелять! Плен! Лучше плен, чем смерть.
–
Нет! Пошли они с этим пленом! Я не сдамся!
–
Заткни пасть! Рыпнешься – и поубивают всех.
Я
же по-прежнему лежал, упершись лицом в холодный камень и сжимая винтовку в
руках. Вот и подходили последние минуты моей жизни. В голове царил хаос. Как я
попал сюда? Я не должен находиться здесь! Не должен! Но я – здесь!
А
дождь набирал силу.
Они
выбежали из-за стены ливня, как демоны из ада. Огромные и черные, в тяжелом
обмундировании и при полном вооружении. Никто из наших не рыпнулся. Я продолжал
лежать, упершись лицом в твердый камень, по шее и щекам струилась вода,
затекала за шиворот. Я тяжело дышал, почти физически ощущая, как влажный воздух
впитывается в легкие. Кровь кипела и бурлила.
Я
не здесь, твердил голос внутри меня. Все это мне кажется. Я не должен здесь
находиться. Все это мне лишь привиделось!..
Тяжелый
черный сапог выбил винтовку из руки, другой ударил в бок и наступил на грудь. Я
скривился, выставил руки перед лицом, ожидая, что в любую секунду может
прозвучать выстрел.
Черт!
Я не должен здесь находиться! Я же передумал идти на войну! Я должен был
продать дом и рассчитаться по долгам. Я хотел переехать в город… И тут в мыслях
промелькнуло сомнение: хотел или все же переехал.