— Так она же не тебе обещала, а мне.
— Смотрите-ка, кто тут огрызается? — захихикала женщина.
— Коллеги, отвлекитесь на минуту! — раздалось громкое от двери,
привлекая внимание, — Позвольте представить! Это Валентин
Александрович Майский, наш новый эйчар-менеджер.
Я видела мужчину в полоборота, но разглядеть могла только улыбку
— он чуть опустил голову, и на глаза падала тень от волос. Волосы у
него были светлые, почти как у Алены. Но у нее оттенок был поярче.
У мужчины же голову будто обсыпали пеплом. Он что-то говорил,
представлялся, но я особо не слушала, разглядывая его.
Мужчина вдруг чуть повернул голову и наткнулся на меня
взглядом.
От плечей к пояснице опять разбежались мурашки, но в этот раз я
успела себя поймать — не отвела взгляд. Только нахмурилась
недовольно. Он продолжал говорить — спокойно и размеренно — и
смотрел мне в глаза с улыбкой, никого не стесняясь.
— Пф-ф-ф! — фыркнула насмешливо Оля и легонько толкнула меня
локтем, — Вы на него посмотрите! Уже нашел, где у нас тут самые
вкусные пирожочки подают, а? У него там датчик в жопе встроен что
ли. Или мы с тобой так ярко сверкаем?
Я все-таки уткнулась глазами в монитор, отводя взгляд. Оля
выдала еще пару то ли шуток, то ли оскорблений, но, не заметив
реакции, поскучнела и ушла, наконец. Я твердо решила утащить Алену
для разговора во время обеденного перерыва. Это оказалось не так-то
просто. На мою просьбу она замялась. Коллеги тут же вперили в меня
осуждающие взгляды.
— А ты не думала, что во время обеда она хочет пообедать? —
влезла Марина, наш кадровик.
Я сложила руки в замок за спиной, чтобы не было видно, как они
дрожат. Раньше у нас с Мариной были очень неплохие отношения, но с
появлением слухов она меня буквально возненавидела. Если легкое
презрение остальных меня только угнетало, то отношение Марины, ее
неприкрытое разочарование по-настоящему расстраивало. Я думала, мы
сдружились. А она даже не спросила у меня, что произошло…
— Я не у тебя спрашиваю, — тихо возразила я. Я старалась
выговаривать слова спокойно и медленно, чтобы голос не дрогнул, —
Алена сама может ответить. И я не займу больше десяти минут.
Сама Алена вела себя так, будто за себя ответить не может. И это
раздражало. Стоять перед всеми и выпрашивать разговор было
унизительно.
В конце концов, поняв, видимо, что я не отстану, она пошла со
мной. Когда мы отошли достаточно далеко, чтобы никто не слышал, я
начала с того же, на чем мы закончили вчера по телефону. Попросила
все рассказать.