К
вечеру в гости зашёл Шилин. Хвалил нас, обещал подкинуть ещё
золота. Аккуратно закидывал удочки насчёт переезда в кгбшный
санаторий и насчёт интервью белорусскому телеканалу. Я мягко
отказался от обоих предложений и упомянул про лидера, которого
линчевали в Сан-Паулу. Белла тут же насторожила ушки. Товарищ майор
в ответ уверил, что такое у нас невозможно и опять поднял тему
переезда, теперь уже в охраняемый коттеджный посёлок. Я обещал
подумать.
Тем же
вечером произошла первая размолвка с Беллой. Ей не понравилось, что
я замалчиваю важные новости. Повинился, сказал, что она и так
слишком сильно переживает и я о ней беспокоюсь, после чего был
прощён. До ссоры не дошло и мы снова приятно провели вечер вместе,
но первый звоночек прозвучал.
А в
среду я узнал, что с подачи кгбшников стал безработным.
Оказывается, я задним числом написал заявление по собственному
желанию, которое быстро пролетело отдел кадров и с утра мне
позвонили, чтобы я забрал трудовую книжку. Про увольнение был
разговор с Шилиным, но окончательное решение я не принял. Зато
постарался кто-то из его подчинённых.
Для
ребят из моей команды это оказалось шоком. Тимур Генадьевич сильно
обиделся. Мне пришлось перед всеми долго извиняться и придумывать
отговорки. Даже специально съездил на офис и занёс уже бывшему
начальнику бутылку коньяка, а ребят позвал на пиво в пятницу. Вроде
бы помирился, но, опять же, осадочек остался.
После
поездки я позвонил и пожаловался товарищу майору – тот обещал
разобраться.
Под
вечер поехали с Беллой на Минское Море, так люди назвали большое
водохранилище рядом с Минском. Приготовили шашлыки, душевно
посидели и вернулись умиротворённые. Я же поймал себя на мысли, что
реальный мир мне кажется слишком простым и скучным. Моё тело
полностью восстановилось, было полно энергии и жаждало новой
схватки. Похоже, я постепенно становлюсь адреналиновым
наркоманом.
Так,
тихо и спокойно закончился мой отпуск по ранению.
–
Что-то вы не торопились!
Поляна
сбора встретила меня с Беллой привычной серостью и рассерженной
Снежинкой. Фея парила над невысокой травой, уперев руки в бока и
глядя на нас сверху-вниз, словно начальник на нерадивых
подчинённых.
– Ну,
извини. Так получилось, – я улыбнулся и поднял руки в примиряющем
жесте.
–
Хмпф! – фея фыркнула и задрала свой нос ещё выше.