Тяжело оставаться безразличным, когда
создаешь заклинание. Ощущение всемогущества топит. Всех
магов ждет одно – зависимость от плетений, поэтому им
часто крышу и сносит.
Даже такое простое заклинание
отозвалось в душе, точно божий мед на макушку пролился…
То, что я так давно хотел.
То, что представлял во снах и о чем
мечтал… Теперь в голове билась лишь одна мысль:
“Наконец-то я опять живой”.
– Аааа-а! – в истерике взревел Тихон,
не ожидавший от меня фокусов.
– Вааааа-ааа! – взвыл
водила, которому все лобовое стекло ошметками забрызгало.
Остался довольным: еще устрою вам
сволочи! Водитель обернулся, и тут взвыл я. У этих идиотов машиной
собака двуногая управляла!
Выдыхай, Абелос…
Ну не прямо собака – показалось. Это
я рано запаниковал.
Морда песья с телом волосатого
мужика, в спортивный костюм запакованная.
Оборотень?
Похоже…
Я вдарил ногой по водительскому
сидению, и собака выкрутила руль в левую сторону. И тут же смачное
основательное «БАЦ»!
К сожалению, там нас встретило
препятствие.
Водилу и пассажира вышвырнуло из
лобового окна. Оборотня переломало о столб. Сразу помер… Тихон
удачно пролетел правее, почти мягко приземлился.
Меня самого впечатало в сидушку, но
остался относительно целым.
Плечо отбил – болит. Еще и рука
жжется – каналы повредил, когда из резерва души магией кидался.
Тело пацана было нулевым, его пока
нельзя магом считать.
Опустил взгляд.
Одет в нечто темное и спортивное,
ладно хоть не порвалось ничего – это радостная новость. Пятен
многовато. Видимо, когда поймали, еще немного по земле пинками
прокатили. Про куски Семеныча вообще лучше умолчать.
Отвратительно.
Когда отряхивался, Тихон с земли
поднялся. Мало все ему… Лежал бы себе и лежал раз возможность есть,
с земелькой родной нормально проститься.
Окровавленное лицо, жутким образом
вывернутая рука. Страдалец короче.
Он достал из кобуры оружие.
Память оболочки тут же подсказала –
«магобой». Это четырехзарядный магический пистоль.
Ждать пока истекающий кровью бандит
прицелится дрожащей рукой, я не стал. Сформировал и швырнул еще
один силовой снаряд.
Синяя стрела разорвала Тихону
грудину.
Он упал, бедный неудачный дуэлянт,
уставился в небо, а у меня теперь и в левой руке болью
взорвалось.
Выдохнул, зубы сжал:
– Тебе, Абелос, все еще весело? –
спросил у самого себя через накатывающие волны.