– Клиент просит!
– Тебя?
– Лед!
– А зачем вам в этих делах лед? –
бессовестно издевался голос.
Так-то я мог придумать зачем.
– Ильич, хорош мозги колупать! Говорю
– лед нужен. Клиент стоит с магобоем!
– Застрелил уже?
– Нет.
– Тогда и не застрелит, поди
разряженный или игрушечный!
– Тащи лед, морово ты
отродье!
– И кофе, – добавил я.
– И кофе… – с отчаяньем повторила за
мной она.
– И десерт какой-нибудь из самых
вкусных, которые у вас тут есть, на ваш горячий выбор.
Она фыркнула, развернулась, взмахнув
длиной косой.
Забралась и вытащила со стеллажа
небольшой десерт в виде красочного, яркого дворца.
– Кремлёшка называется, –
сказала работница кафе. – И дорого, и вкусно.
Скинул из кошелька рубль – в череде
бытовых образов копаться не стал. Ум вывел одно – “дал очень
много”.
Сел за ближайший столик.
Минута и мне принесли все, что
просил.
Лед в пакетах тут же хорошо остудил
ноющие руки. Я аж от удовольствия вздрогнул и заурчал, чем
черноволосую напугал. Она находилась близко и отпрянула кошкой
метра на полтора, когда дернулся.
Догадываюсь, после пары ударов и
лопнувшей в метре от меня головы Семёныча, я выглядел не очень
доброжелательно. Если и свататься, то точно не сейчас.
Растряс сознание. Надо было в каше,
оставленной переносом, разобраться.
Меня звали Абелос. Я мастер
магических искусств и около десяти лет провел в
божественной тюрьме.
Пока служил Маре моя душа поднялась
на вторую ступень, ступень ходока и замерла перед третьей –
ступенью бога. Отсюда и энергия, что перетащилась вместе со
мной.
Ходоки – не совсем смертные и играют
по упрощенным правилам.
В чем заключалась служба?
Как у всех: впрягаться там, где
требовалось и из всех сил шарахать по врагам
заклинаниями.
Назвалась наша служба – служба
ВСД: войны, суды, дуэли.
За что посадили? Как обычно за все
хорошее… За наглость, за скудоумие. Посчитал что могу подняться на
третью ступень без разрешения ББ. А у нас там так не принято.
Всетворец должен одобрить повышение… Я побарахтался в божественных
стычках пару годков, прилетела Мара и выпотрошила меня пустотным
мечом.
Сейчас смотрю на свой поступок как на
абсолютную тупость. Вот к чему приводит идеализм…
За эти годы сна я успел пройти много
стадий: желание мести сменялось приступом безумной злости, потом
приходила жалость к себе. Жалость гибла под шедшим за ней
ощущением, что я тупорылый