– Доброе утро, мальчики и девочки.
Рада всех видеть на моём занятии. Пожалуйста, садитесь.
Жемчужно‑розовая сумочка опустилась
на видавший виды стул, который ещё недавно протирала задница
Савелия Моисеевича. Ведьма огляделась по сторонам и вздохнула:
– Да, аудитория далека от идеала.
Сейчас она вовсе не соответствует состоянию моей души, да и вас
наверняка вгоняет в серую скуку. Нам предстоит много работы, чтобы
привести тут всё в порядок и наполнить свежей энергией, но об этом
позже. А пока – давайте познакомимся. Меня зовут Белла Евгеньевна
Ионова. Лучше просто Белла. Я буду вести у вас лекции и
практические занятия по истории…
Осторожно сев на краешек стула,
словно боясь запачкать обшарпанным сиденьем платье, она открыла
журнал. Пробежалась глазами по нашим фамилиям, заглянула в оценки
за первый семестр и тогда только подняла взгляд на зал:
– Кое с кем из вас я уже знакома, –
пропел мелодичный голосок. Я вжала голову в плечи, но она
обратилась вовсе не ко мне, а к Яшке. – Например вы, Сыроежкин. Не
могу не признаться, что я до сих пор восхищена вами, молодой
человек! Вы прекрасно вальсируете! Такой искусный танцор непременно
должен иметь «пятёрку» по моему предмету. Понимаете, к чему я?.. Не
смущайтесь. Если вы чего‑то не умеете, то я обязательно всему вас
научу. Обещаю, вам понравится со мной работать так же, как мне
понравилось с вами танцевать…
Яшка поёжился и скрылся за стоящим на
парте учебником, медленно сползая вниз по спинке стула. Я тихо
хмыкнула.
– А вы, Антипова, не переживайте, про
вас я тоже не забыла, – надув трогательные пухлые губки, Белла
Евгеньевна пояснила залу. – Долгое время я была бенефактором этой
нежной особы, пока она, как это часто случается у юных девушек, не
пошла на поводу у своих романтических фантазий. Увы, Антипова не
удовлетворилась моей бесценной помощью – или, по всей видимости,
попросту решила поменять меня на кого‑нибудь посимпатичнее –
поэтому упросила красавца Льва Станиславовича взять её под опеку и
теперь вьётся за ним маленьким глупым хвостиком в надежде на что‑то
большее…
В зале заахали. Любопытные взгляды
всего потока обратились ко мне, и я почему‑то пристыдилась. Вроде
бы, моя совесть чиста, и скрывать нечего, но понимая, что
непроизвольно краснею, я смутилась ещё больше и даже не решилась
возразить.