Лег на койку опять. Настроение ухудшилось, хотя ладно, князь
говорил не об одной девушке. Ну ее, эту Машу.
И я вновь превратился в слух.
Опять шаги! Девичьи. Легко идет, днем бы я и не услышал...
Приближается...
Кто же это?
Лада! Та самая, что приносила боярское одеяние. Здорово! Она,
как мне показалось, без Машиных выкрутасов. Сейчас мы с ней совсем
подружимся.
Лада без лишних разговоров приземлилась на мою постель.
Улыбнулась. Широко-широко. Пододвинулась ко мне.
– Спасибо, – томно прошептала она и тут же вскочила на ноги. –
Мне пора.
– И все? – вырвалось у меня.
– Все! – пожала плечами Лада. – Конечно, если б вы не были
таким, какой вы есть, то было бы не все, а так, пожалуй, все.
И убежала настолько быстро, что я даже не успел броситься за
ней.
Что, черт побери, происходит?! Надо мной решили
поиздеваться?
Снова улегся. Мрачный, как рептилоид. Помню их рожи, когда они
на меня смотрели. Тоже ничего не понимали.
Тишина. Сверчки. Сова поухала и заткнулась. Что-то вдалеке
плеснуло. Тут же река есть, я совсем забыл. Видел ее, когда шел в
лагерь с поля боя. На речку что ли сходить, развеяться...
И тут в третий раз шаги! Похожие на прошлые. Явно не мужские. Я
спрыгнул с кровати.
За полог проникла обнаженная до плеча изящная женская ручка и
отодвинула его в сторону. В шатер вошла девушка в широких брюках и
в темной майке, не очень похожей на местные одеяния. Волосы черные,
взгляд вкрадчивый, но задорный. Хитро улыбается.
Аааа! Да это же ведьма, или, вернее, бабка-ежка, которая летела
мимо, когда я остановился после погони за рептилоидами.
На вид бабке-ежке лет двадцать-двадцать пять.
Стройненькая-стройненькая бабка-ежка.
– Вероника, – кокетливо представилась она. – Помните меня?
– Конечно, – ответил я. – Вы пролетали мимо в ступе. Нелегко
забыть девушку, когда она пролетает мимо тебя в ступе.
Вероника заулыбалась еще шире. А губки у нее пухленькие, и зубки
за губками беленькие, аж сверкают...
– Я пришла поблагодарить. Согласно древнему обычаю и по зову
сердца. Вы очень красивы!
– Неужто? – обрадовался я.
Это для меня что-то новое. Симпатичным меня называли нередко, но
чтоб красивым – такого вспомнить не могу.
– У нас, у ведьм, неклассическое понимание красоты, – объяснила
Вероника. Оглядела меня с головы до пят и добавила:
– Очень неклассическое.