Даже не знаю, как согласилась на эту
провокацию. Наверно, азартный блеск в ее глазах меня тоже заразил. Захотелось
чего-то такого, чего никогда себе не позволяла.
Я скопировала несколько вызывающих
поз, которые Динка засняла на камеру. Черт! Это, правда, было возбуждающе. Я
представила, как Платон, в разгар рабочего дня получает мое сообщение и забывает,
где он находится. Сглатывает слюну, облизывает пересохшие губы и ошалело
перелистывает фотки. Какой-то маленький бесенок, которому я очень редко
позволяла высовываться, сейчас вылез и от радости корчил смешные рожицы и
дрыгал ножками.
Меня прямо распирало от восторга при
мысли, что мой любимый до конца дня ни о чем не сможет думать, кроме моего
белья и, соответственно, меня.
Это так восхитительно! До сих пор
советы подруги по части межполовых отношений я категорически не воспринимала.
Но с бельем идея мне очень понравилась. Все-таки опыт не пропьешь. Несмотря на
то, что мы ровесницы, Динка уже давно вовсю пользуется лозунгом времен
октябрьской революции «Долой стыд!». И поэтому знает намного больше, чем я.
Но потом сработало бабушкино
предостережение «Ничему не радуйся сильно! А то сглазишь!» Не успела Динка
дощелкать мою красоту, как ей кто-то позвонил, и она умчалась, как угорелая
кошка. И самое обидное – когда я попросила переслать те фотки, которые успела
сделать, она дико поизвинялась и сказала, что случайно удалила.
– Белка, но если ты
почувствовала кайф, давай повторим фотосессию. Только попозже. Сейчас мне
реально некогда.
Повторять мне уже перехотелось.
Лучше продемонстрирую на себе. А то по телефону отправлять – ну такое себе. К
тому же, вдруг Платон оставит свой аппарат без присмотра и кто-то увидит, а еще
хуже, перекинет себе и будет кого-то из нас шантажировать! Даже хорошо, что они
пропали…
Божечки, я боялась каких-то
фотографий, где все самое – самое интимное было все-таки прикрыто, а вляпалась
вообще в такое дерьмо, от которого вовек не отмыться!
Я просто утонула в своих страданиях.
Непонятно, чему было хуже. Телу, которое разламывалось от боли и приступов
дурноты. Или душе, которая была разорвана на кровоточащие лохмотья. Если б не
Анчи, я готова была просто умереть. Но о наглом усато-хвостатом чудовище некому
позаботиться. И тут же слезы снова подступили к горлу, грозя задушить. Это же
Платон принес его…